Роман Силецкий - Карма против фатума

– Когда я получу оставшиеся две.

– По окончании смены позвонишь мне, и мы где-нибудь встретимся. И ещё: я буду звонить тебе время от времени – интересоваться, где ты, как идёт слежка. Учти: в этом районе особая атмосфера – тихая, размеренная, рядом набережная, там катера ходят по расписанию, так что я всегда смогу узнать, здесь ты или куда-то уехал, и если ты слишком часто будешь в разъездах, мне придётся урезать тебе премию.

– Если всё на самом деле так, как ты рассказываешь, то я с удовольствием проведу здесь время – давно мечтал о тишине и уж тем более не позволю тебе сэкономить на моей премии, можешь даже не надеяться. Если хочешь – подвезу тебя к остановке. Бесплатно, в качестве бонуса?

– Спасибо, конечно, но я пока посижу здесь, с тобой.

Первые двадцать минут Игорь часто поглядывал на телефон, думал о чём-то своём и был немногословен, зато следующие полчаса он без конца ёрзал, курил одну сигарету за другой и даже выходил постоять у «Волги». Соседи с окрестных домов друг за другом разъезжались по своим работам, а гаражные ворота дома Полянских до сих пор так и не были подняты.

– Может, она уехала куда-то и вообще дома не ночевала? – в очередной раз нарушил молчание компаньон.

– Да нет, она дома. Может быть, легла поздно и проспала, хотя… – задумался Климов и сразу же выдал: – собака!

– Что – собака?!

– Во дворе должна быть собака, а она ни разу не лаяла. Столько машин мимо проехало, а она ни разу даже голос не подала – это не похоже на Барина: нам даже соседи из-за него всегда делали замечания, что он будит всех по утрам. Слушай, подожди меня, а я пока пойду, прогуляюсь.

– А если тебя заметят? Тогда слежке конец. Я не верну тебе деньги.

– Не заметят, – вылез из такси Климов и тихонько захлопнул дверь.

Игорь пошёл вдоль узкой лесной просеки, которая разделяла чётную и нечётную стороны, чтобы осмотреть фасад дома с разных сторон. Перейдя дорогу и оказавшись напротив него, он подошёл вплотную к забору, аккуратно подтянулся на нём и заглянул во двор. Внутри было тихо, а в окнах – непривычно темно. Климов попробовал пройтись вдоль забора, постукивая по нему рукой, – собака ни разу не подала голос, и хозяин всерьёз забеспокоился. Вспомнив, где в основании забора должна была быть спрятана запасная связка ключей от дома, он прильнул к одному из столбов и через минуту вошел во двор. Бари было не видно и не слышно – впрочем, как и жителей коттеджа по адресу Набережная, 9. Нигде не горел свет, не было слышно ни голосов, ни движений – как будто внутри и за домом никого не было. Климов подошёл к собачьей будке и увидел высохшую лужу крови и цепь, на которой иногда сидел пёс, когда плохо себя вёл. Она была почти оторвана и лежала по направлению к воротам как будто натянутой. Игорь запаниковал. Он начал заглядывать в окна, но все они были плотно зашторены. Тогда Климов решил поднять гаражные ворота, закрывавшиеся полуавтоматическим электронным замком, который открывался либо пультом, либо при вводе нужного кода на панели устройства. К счастью, комбинация цифр была той же. Машин в двухместном гараже не было, всё остальное было на месте. Игорь открыл дверь, ведущую к небольшой лестнице с цокольного этажа на первый. В доме никого не было, и на первый взгляд, всё выглядело так же, как и вчера, и любому другому человеку ничего бы не показалось странным, но Климов ходил по комнатам, вертелся по сторонам и замечал те самые странности в больших количествах. Первое, что бросилось в глаза, – грязная посуда на кухне в раковине. Марина никогда ничего не оставляла на ночь и всегда мыла посуду сразу. То же самое касалось продуктов, которые никогда не оставались на кухонном столе и сразу прятались по месту хранения: холодильник, хлебница и так далее. Несмотря на всё это, в их спальне практически никогда не было идеального порядка. Для гостей дома, даже для близких друзей и родственников спальня была закрытой территорией, поэтому постель вполне могла быть разобранной, косметика – разбросанной по столику, а домашний халат мог находиться вообще где угодно, начиная от пола и заканчивая гардеробом. В это утро в спальне был практически идеальный порядок: минимальная уборка – и её можно было бы снимать для рекламного журнала какого-нибудь мебельного салона. Но если немытую посуду, забытую на кухонном столе еду и убранную спальню ещё можно было на что-то списать, то объяснить оставленный на столике футляр с линзами, которые носила Марина, выходя из дома на улицу или садясь за руль, было трудно. Тем более что домашние очки лежали на прикроватной тумбе, а её зрение оставляло желать лучшего. Всё указывало на то, что Марине и Диме пришлось спешно покинуть их дом, но почему тогда она не взяла с собой кошелёк с паспортом и водительскими правами? Тумбочка со стороны окнá была абсолютно пуста, так же как и некоторые ящики комода, которые когда-то занимал Климов. Незнакомых мужских вещей больших размеров в спальне не было вообще – он так и не смог найти ни одну вещь, которая могла бы принадлежать Саше. Игорь прошёлся по некоторым другим комнатам первого этажа. Картина была та же – «бегство из дома», всё было на своих местах: вещи в шкафах и коридоре, обувь, их ванные принадлежности, но следов пребывания ухажёра по-прежнему нигде не было. Оказавшись в прихожей, Климов понял, что коттедж не стоит под охраной, сигнализация находилась в режиме ожидания – значит, не Марина и не Дима закрывали этот дом в последний раз. Этот элитный район на Набережной часто страдал от домушников, поэтому жена с сыном, да и он сам всегда ставили его на охрану, даже когда уходили куда-то ненадолго. Марина и вовсе была помешана на безопасности и никогда не забывала включать сигнализацию. Игорь вернулся назад и зашёл в комнату сына. Постель была прибрана, а воздух казался спёртым. Дима всегда проветривал комнату и даже зимой часто открывал окно – у него всегда было прохладно и свежо. «Значит, он не ночевал здесь сегодня, как и Марина, спальня которой была не похожа на себя саму», – рассуждал отец и бывший муж. Игорь вернулся в прихожую и вышел во двор. Он вернул ключ на место и захлопнул за собой дверь в заборе, перешёл дорогу и быстрым шагом направился к «Волге».