Фрэнсис Вилсон - Наследники

Нет, слишком рискованно. Возникнут подозрения, догадки, не замешана ли в деле третья сторона...

Ёсио со вздохом направился к двери. Напрасно ходил. Остается вести наблюдение, которым он занимается не один уже месяц.

Жалко. Хоть бы что-нибудь произошло. Поскорее.

Алисия перестала смотреть в фонарь. Упала в глубокое кресло, сидела среди привитых деревьев, не сводя глаз с полицейской рации.

Ни слова о пожаре на Марри-Хилл.

Неужели поджигатель Бенни обманщик? Никакой не поджигатель, просто прикидывается. Потом берет деньги и удирает.

Впрочем, возможно, счел момент неподходящим. Он знает о нанятой Томасом частной охране, заверив, что с легкостью мимо нее проскользнет. Возможно, оказалось не так уж легко.

Может быть, завтра ночью совершит другую попытку.

Она содрогнулась. И попросила в пустой комнате: — Управься сегодня. Я уже не могу больше ждать.

— Слышал про Фитиля Бенни?

От неожиданного вопроса Джек перестал жевать. Заскочил в лавчонку за еврейскими бубликами и сливочным сыром «Филли» для Эйба, сам глодал сухой хлеб, Эйб подал кофе.

— Нет. — По спине поползло пугающее предчувствие. — А что с ним такое?

Но Эйб переключил внимание на Парабеллума, на сей раз угнездившегося на его левом плече. Попугай вовсю клевал протянутый хозяином бублик.

— Погляди-ка на малыша! Обожает бублики. Кошерный попугай.

— По-моему, он обожает кунжутные зерна, — заметил Джек. — А эти самые бублики густо посыпаны. Так что случилось с Бенни?

— Нынче рано утром найден мертвым под эстакадой Манхэттенского моста.

— Разбился?

— Нет, сгорел. Говорят, до костей. На собственном горючем.

Проглоченный кусок бублика, густо посыпанного семечками кунжута, застрял в перехваченном пищеводе у Джека.

— И как же это он умудрился?

— Ну, я как-то сомневаюсь, чтоб сам умудрился. Кто-то рядом с ним начертил на земле головешкой: «Поджигатель».

— Господи Исусе.

— А еще говорят, будто он горел заживо.

Джек содрогнулся. Бенни, конечно, прохвост, но сгореть заживо...

— Эй, Парабеллум, — воскликнул Эйб, — такова твоя благодарность?

Выяснилось, что попугай обронил подарочек ему на плечо. Судя по соседним пятнам, не впервой.

— Как вошло, так и вышло, — констатировал Джек. — Посмотрим с другой стороны. До сих пор ты только спереди пачкал рубашку, теперь и на плечах.

— Знаю, знаю, — проворчал Эйб, вытирая круглое плечо бумажным полотенцем. — Только дружок, по-моему, заболел. Колит, наверно. Слушай, ты купил акции, о которых я тебе рассказывал?

— Ты же знаешь, я не могу покупать акции.

— Не то чтоб не можешь — не хочешь. Упускаешь кучу легких денег. Какой у меня брокер! Приобрел для меня кое-что. Я вышел из игры, не успев узнать, что вошел. Тыща акций — поднялись на два бакса, мы продали. Деньги из ничего. Надо только... — Он замолчал, пристально глядя на Джека. — Что означает кислая мина? Будто снова хочешь сказать: «Эйб, кончай эту белиберду».

— Кто, я? — переспросил Джек, мечтая, чтобы он действительно кончил.

— Да, ты. А я скорчу такую физиономию, словно снова хочу сказать: «Джек, когда ты ума наберешься?»

— Господи боже мой, если не ты, так Джиа.

— Я ж тебе не советую бросать дело. Ты для меня слишком хороший клиент. Я тебе советую не держать деньги в каких-то басурманских золотых монетах, а заставить на себя работать.

— Чтобы открыть брокерский счет, Эйб, нужен номер социального страхования.

— Ну и что? У тебя столько подставных фамилий, и мне точно известно, что некоторые с номерами.

— С номерами покойников.

— Хорошо. Обменяй несколько дукатов, крюгеровских рэндов [13], открой счет на номер какого-нибудь покойника у моего брокера. Пусть за тебя играет. Получишь двадцать процентов годовых.

— Нет, спасибо.

— Джек! Разве можно отвечать «нет, спасибо» на предложение удвоить деньги меньше чем за четыре года?

— Да, но...

— Никаких но. Я ж решился. Чего сидеть смотреть, как они утекают, когда надо только сказать: давай. А как только сказал: давай...

Джек не мог этого сделать. Переступив черту, даже под чужим именем, он сразу шагнет в их мир. Окажется среди них. И они его узнают.

— Тебе и «давай» говорить не придется. Говорить будет кто-то другой с социальным номером покойника.

— Это одно и то же, Эйб.

Тот секунду таращил на него глаза, потом вздохнул:

— Я тебя не понимаю.

— Нет, понимаешь, — улыбнулся он. — Смотри-ка, Парабеллум только что выпустил другой заряд.