Семен Глинский - Игра навылет

– Для девчонки мне ничего не жалко, – отдавая ему расписку, сказала она. – Даже себя.

– Это ещё не всё. – Муж вернул ей блокнот. – Ты обязуешься держаться от дома, принадлежащего мне, и от моей дочери на расстоянии не менее километра. Никогда не звонить и не вступать ни в какие контакты с ребёнком и другими членами моей семьи.

– Кто тебя надоумил? – поинтересовалась она. – Твоя новая сожительница?

– Вылезай, – поворачивая в замке ключ зажигания, сказал муж. – Переговоры окончены.

– Сделай мне одно одолжение, – попросила она. – Подбрось меня до ущелья. Мы там одну женщину похоронили, и я хочу отвезти ей цветы.

– Ладно, – поколебавшись немного, согласился муж. – Так уж и быть – довезу. Тем более что это твоя последняя просьба.

Он смотрел всё время в сторону, но ей удалось перехватить его взгляд – в нём были смятение и страх.

«Боится меня, – догадалась она. – Боится, что смогу достучаться до его сердца, – и прикрывается грубостью и жестокостью».

Они въехали на гору и, остановившись около чёрного провала, он открыл дверцу:

– Ты уверена, что тебе действительно нужно сюда?

– Да, конечно, – кивнула она. – Это точно здесь – вон тут сколько следов натоптано.

– Может, тебя подождать? – спросил он. – Я могу постоять минут двадцать.

– Спасибо, не нужно, – отказалась она. – Меня наши подберут, они уже скоро должны быть здесь. К тебе навязалась, потому что мне не хотелось ехать вместе со всем коллективом. Я хочу поговорить с этой несчастной душой и Богу помолиться, а для этого мне нужно остаться одной.

– Ну бывай, – сказал он, захлопывая дверцу.

– Всё, уезжай. – Она махнула ему рукой и, сойдя с обочины, вступила на тропинку.

Спустилась по обледеневшему склону на карниз и, переступая через обугленные головешки, подошла к обрыву.

Снизу на неё дохнуло холодом, и, отшатнувшись от бездны, она прошептала:

– Господи, прости меня, грешницу, за все прегрешения мои и не карай строго.

Оттолкнулась от каменного уступа – и прыгнула.

– Ну всё, мужики, я дозвонился, – радостно сообщил своей команде Солодов. – Допиваем, кто чего не допил, и выползаем на улицу. Через десять минут за нами приедет Густав.

– Немец есть немец, – констатировал бородач. – Меня бы в праздники хрен кто из дома вытащил. А этому пообещали сотню – и он уже рабочую спецовку надевает. Кружку с пивом в сторону отставил – и за руль.

– Он куда нас повезёт? В отель? – спросил однорукий.

– Заедем ещё по дороге в город на рынок, – ответил Солодов. – Хозяйка просила купить кое-какие продукты.

– Вина дешёвого и пива тоже нужно будет взять, – сказал бородач. – А то в этих ресторанах цены такие, что в один миг без штанов останешься. Так голым потом на костре и будешь лежать.

– Пьяному и на костре оказаться не страшно, – ухмыльнулся Цыпа. – А если рядом какую-то бабёнку положат – совсем уже хорошо.

– Господи! – тяжело вздохнула музыкантша. – До чего вы всё-таки, мужики, народ примитивный. Ходим тут, можно сказать, по краю, смерть в затылок дышит, а им всё трын-трава. Бабы и вино – больше ничего не волнует.

– А вы, значит, не такая? – поинтересовался Цыпа.

– Да, я другая, – ответила она. – У меня есть душа, и она мучается и страдает и стремится слиться с вечностью.

– Ну и чего вы тогда сидите в кабаке? – Цыпа посмотрел на неё с иронией. – Посетили бы лучше собор или музей какой-нибудь. Сходили бы на концерт.

– Была уже и в храме, и в музее, – ответила она. – А на концерт собираюсь пойти сегодня вечером. В город приезжает оркестр, в котором я имела счастье играть сама. Кстати говоря, могу и вас захватить с собой.

– Вы приглашаете меня в филармонию? – удивился он. – Ладно, пойдём, послушаем классику. Я давно уже ничего такого не слышал.

«Мужик этот ей явно нравится, – подумал Железяка. – И если бы не его болезнь, она давно бы уже затащила его в свою постель».

Чемпион подозвал к себе официантку и, рассчитавшись с ней, отдал ещё и букет.

– Дама, которая его тут оставила, уже, видимо, не вернётся. Вы можете поставить цветы в вазу или выбросить в мусорный бак. Короче, делайте с ними, что хотите.

– Ну конечно, я поставлю их в вазу. – Воткнув длинный нос в букет, официантка понюхала цветы. – Они такие красивые и так замечательно пахнут.

Она попросила его ещё расписаться на карте вин.

– Мы вставим её в рамочку и повесим на стенку, – пообещала немка. – А если вы снова придёте к нам, получите большую скидку.