Александр Юдин - Золотой Лингам

Хватко – круглый жизнелюб с клиновидной бородкой и блестящей лысиной – принял Горислава в своем кабинете на улице Радио. Обнявшись, друзья сначала, как водится, припомнили минувшие дни и битвы, где вместе рубились они, потом помянули общих знакомых, однокашников.

– Ты Лешку Рузанова помнишь? – спросил между прочим Хватко. – Передавал тебе привет…

– Небось из психушки? – без особенного энтузиазма уточнил Горислав.

– Нет, что ты, – покачал головой следователь. – Хотя… в мистицизм какой-то стал впадать, особенно, как выпьет. Тогда уж, о чем ни говори с ним, – только зубами в ответ скрежещет или хохочет этак макамбрически… А то причитать примется что-то об изъятии его «из руки хищного Велиара» и о том, что он, дескать, «в бездне греховной валяяся» вопиет ко Господу… А так – ничего, за ум взялся. Кстати говоря, недавно у него вышел новый роман, называется «Ликантропия»…

– Вот как? Надо почитать – пишет-то он неплохо.

– Только очень завирательно, – отмахнулся Вадим. – Я ему сколько раз твердил: правды жизни тебе, Алексей, не хватает. Вот и в последней книжке тоже… весь сюжет вертится вокруг гигантской щуки-людоеда, представляешь! Ну не бред?

– Щуки, говоришь? – задумчиво уточнил Костромиров. – Гм… непременно почитаю!

– Давно хотел тебя спросить… Что такое произошло промеж вами тогда, лет пять назад? Ведь вы ж с Лешкой были не разлей вода… И вдруг – точно черная кошка пробежала.

– Кошка пробежала? – задумался профессор. – Да нет, скорее, щука проплыла… Впрочем, это все – преданья старины глубокой. Даже вспоминать неохота…

Закончив, наконец, с ритуальной частью, Горислав Игоревич перешел к интересующему его вопросу.

– Вадим, что ты можешь сказать о Председателе Федеральной антисектантской службы Шигине Иване Федоровиче? Знаешь такого?

– Как не знать, личность засвеченная… Только сказать-то о нем особенно нечего – в поле зрения наших органов он не попадал. А так… чиновник первого ельцинского призыва… слышал, что прочат его в преемники нынешнего президента. Я тебе говорю! А что удивительного? Человек он строгой жизни, православный, к Богу прибежен. И не забывает это подчеркивать. Как, где какая публичная служба – он уж тут как тут.

– Эка невидаль! Кто теперь атеист? Научное мировоззрение нынче не в почете. Кто попроще – по целителям да ясновидящим ходит, а эти… президент – в церковь, и они следом, рады хоть лбы порасшибить, чтобы соответствовать.

– Нет, – возразил Вадим Вадимович, – Шигин не из этих, не из «подсвечников»; верит истово, от души; на храмы жертвует, шефствует над сиротским приютом, спонсирует ряд программ по борьбе со всякими суевериями. Не так же просто его назначили Председателем антисектантской службы. Что еще? Зажиточен, влиятелен. Но при всем том вроде бы порядочный, не коррупционер.

– Ельцинского призыва – и порядочный? – недоверчиво переспросил Горислав. – Разве такое возможно?

– Ну, во всяком случае, у нас на него ничего нет, – пожал плечами Хватко.

– На какие же средства он меценатствует? На зарплату, что ли?

– У него доля в бизнесе двух крупных компаний. А ты, гляжу, сохранил прежнюю нелояльность к дедушке Ельцину… Не-ет, все ж таки неправильный ты какой-то профессор, Горислав! Ты даже и внешне не похож на ученого мужа.

– Это почему?

– Ну как же? У приличных-то профессоров ручки куриные, ножки козлиные, сутулость, очечки еще хорошо. А ты? На тебе, ядрен-матрен, пахать можно! К тому же ты прожженный авантюрист. Что? Скажешь не так?

– Разумеется, не так, – усмехнулся Горислав.

– Обоснуй!

– У кур нет рук.

– Что?

– Я говорю, у кур нет рук, а у козлов – довольно мощные ноги. Кроме того, у меня контактные линзы.

– Все равно, ты больше похож на… спортсмена-троеборца. Или на ветерана спецназа. Ну, уж никак не на членкора РАН! У тебя даже живота, вон, нету, – следователь похлопал себя по объемистому чреву. – Куда это годится? Несолидно.

– Просто я нетипичный член-корреспондент.

– Вот я и говорю – пересортица, хе-хе!.. Между прочим, чего это тебя вдруг Шигин заинтересовал? Уж не вляпался ли ты, ядрен-матрен, в какую политику, а?

– Не должен вроде, – не очень уверенно ответил Костромиров.

– Искренне надеюсь! – с чувством произнес Вадим Вадимович. – Хватит с тебя октября девяносто третьего… два огнестрельных ранения и одно – осколочное; плюс – контузия… Ведь не подсуетись я тогда вовремя, так и сгнил бы в тюремной больничке! – скромно констатировал он. – Тоже! Солидный, говоришь, ученый, а поперся защищать каких-то тадепутов, точно мальчишка-карбонарий! Без него большевики не обойдутся…