Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— Это радует, — ответила Уинсом, и они с Уилсоном отступили метров на десять назад и встали у лестницы.

Офицер постучал в дверь и крикнул:

— Торос Кемаль, открывайте! Полиция!

Никакой реакции не последовало.

Он постучал еще раз. Его соратник уже держал в руках таран. Соратнику не терпелось пустить его в ход. Из соседских дверей и окон выглядывали встревоженные лица.

Наконец дверь открылась, и все увидели высокого мужчину с голым торсом, в спортивных штанах и кроссовках. Он почесал голову и сонно посмотрел на полицейских:

— Да, в чем дело?

— Мистер Кемаль, — произнес офицер, — просим проследовать с нами в участок для допроса по делу о нападении на Донни Мура.

— Мур? Не знаю такого, — ответил Кемаль. — Подождите, пойду рубашку надену.

— Я вас провожу, сэр, — выступил вперед другой полицейский, и они вошли внутрь.

Коп с тараном разочарованно вздохнул и, взглянув на Уинсом, пожал плечами. Иногда все оказывается намного легче, чем ожидалось. Уинсом стояла у лестницы, за ее спиной — Уилсон.

Вскоре Кемаль и полицейский вышли. Кемаль и впрямь оделся — нацепил красную футболку.

— Дайте шнурки завязать, — буркнул он и нагнулся.

Полицейские отступили назад, перекрыв ему вход в квартиру. Спустя какое-то мгновение Кемаль уже держал в руках нож, выхватив его из ножен, примотанных к щиколотке. Копы вытащили дубинки, но было уже поздно — Кемаль бежал к лестнице.

На его пути остались лишь Уинсом и Уилсон. Бык, нагнув голову, словно настоящий огроменный бык на арене во время корриды, бросился к Уинсом. Издав воинственный вопль, он нацелил нож ей в грудь. В первую секунду Уинсом обмерла от страха, но затем сработал инстинкт самосохранения и опыт многолетних тренировок. Сейчас на эмоции времени не было.

Уинсом расставила шире ноги и приготовилась. Подпустив Кемаля поближе, она схватила его вытянутую руку с ножом, повалилась на спину, и, учтя скорость, которую уже набрал Кемаль, со снайперской точностью уперлась ступнями ему в солнечное сплетение и изо всех сил толкнула.

Все это произошло практически мгновенно. Кемаль стремительно, но плавно взлетел вверх ногами в воздух, обрушился спиной на хлипкий балкончик и с воплем перевалился через ограждение. Толпа внизу ахнула.

Уинсом лежала на бетоне, пытаясь восстановить дыхание. У нее были длинные ноги, толкнула она его мощно, значит, Кемаль набрал в полете приличную скорость.

Через несколько секунд к ней подбежали Даг Уилсон и еще два копа. Они бормотали извинения и восхищались ее реакцией. Отмахнувшись, Уинсом встала на ноги, хватая ртом воздух. Ей чертовски повезло. Допусти она малейший просчет, и валялась бы сейчас с ножом в груди. Надо было обыскать Кемаля, прежде чем идти с ним в комнату, а потом препроводить в участок. И полагалось надеть наручники. Ну да что теперь. Теперь все нарушения инструкции по задержанию будут зафиксированы в отчетах. Вот начальство наорется! Но это после. В данный момент Уинсом радовалась, что осталась в живых. Обернувшись, она выглянула с балкона на двор. А вот Быку не повезло. Неестественно выгнувшись, он лежал на спине, под головой расплывалось темное пятно.

Уилсон уже вызывал по мобильному «скорую». Теперь надо было спуститься вниз, к упавшему. Из квартиры, прижимая к груди ребенка, выскочила сожительница Кемаля, Джинни Кемпбелл. Наклонившись над перилами балкона и увидев тело возлюбленного, она разрыдалась.

— Вы его убили! — кричала она. — Убийцы! Сволочи! Ублюдки!

Толпа дружно ее поддерживала, выкрикивая оскорбления в адрес полицейских. Уинсом встревожила столь быстрая перемена в настроении толпы.

Опасаясь, как бы ситуация не вышла из-под контроля, Уинсом вызвала по рации подкрепление и с тремя другими полицейскими медленно спустилась вниз, поглядеть, можно ли чем-то помочь Торосу Кемалю по прозвищу Бык.

В воскресенье утром зарядили ливни, и в понедельник, когда Бэнкс вышел на террасу с газетой и второй чашкой кофе, дождь все еще шел. Бэнкс вспомнил, как вчера застучали по стеклянной крыше редкие капли, а вскоре по окнам текли уже целые потоки, из-за которых долина далеко на горизонте казалась искаженной, словно в кривом зеркале.

Последнее время весь мир казался ему каким-то кривым. Словно Бэнкс смотрел сквозь неровное темное стекло: Хардкасл и Сильберт, Ваймен, София, взрыв — особенно взрыв! Все эти события — словно щупальца расползающейся тьмы, которая, похоже, проникла везде и всюду.