Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

Она не была уверена, к чему он клонит, и предпочла проигнорировать комментарий.

— Девушку нашли привязанной к дереву. На ней были наручники, и она замерзла до смерти.

— Да, это мы знаем, — проворчал Викен, — хотя они удивительным образом умудрились не распространяться о деталях этого дела.

— Когда я обследовала Майлин Бьерке, — продолжала Дженнифер, — меня поразили травмы глаз. У девушки в Бергене было что-то подобное.

— И откуда ты это знаешь?

Она объяснила. Причина — семинар, на котором она была в Бергене через несколько месяцев после того, как нашли девушку. Один знакомый коллега рассказал об этом вечером за выпивкой в баре гостиницы. Разумеется, со всей откровенностью.

— Я позволила себе сегодня позвонить этому коллеге.

Она сделала паузу. Почувствовала, как нарастает раздражение в Викене.

— Его поразило описанное мной сходство, — продолжила она. — Веки в обоих случаях не повреждены. Убийца, должно быть, заставлял их открыть глаза и прокалывал само глазное яблоко иголкой или другим острым предметом. Но одна из ран больше. Я обследовала ее, и, кажется, она была нанесена чем-то похожим на шуруп с довольно большим расстоянием между резьбой. Отверстие проходит сквозь роговицу. — Она выждала немного. — Кроме того, обе найдены в безлюдном месте.

Викен помолчал. Потом сказал, очень недовольно:

— Ты выдаешь важную информацию по нашему делу кому-то постороннему.

Ярость вспыхнула внутри Дженнифер.

— Я могу гарантировать, что это дальше не пойдет, — сказала она как могла спокойно. Она поняла, что ожидала какого-нибудь одобрения, если не признательности. — Ну, я потратила на это прилично времени, — заключила она. — Можете сами связаться, если сочтете интересным.

— Конечно, — кисло бросил Викен. — Все интересно.

— Майлин Бьерке, кажется, вкололи наркотик, — вмешался Роар Хорват примирительно. — А как насчет девушки в Бергене?

Дженнифер выдавила из себя улыбочку, встретившись с ним взглядом:

— Вынуждена тебя разочаровать. Она была совершенно чиста.

Роар осторожно кивнул, будто демонстрируя, что, по крайней мере, он интересуется ее сведениями.

Пятница, 26 декабря

Они сидели в вестибюле. Мужчина средних лет первым заметил Дженнифер и поднялся. Круглые очки и седая борода, под пальто вельветовый пиджак. Вторым посетителем была женщина с рыжеватыми волосами, она сидела спиной.

Седобородый протянул руку.

— Таге Тюрен Бьерке, — представился он.

Она сразу услышала, что он швед. Ладонь у него была потной, губы дрожали.

— Вы отец покойной?

Он покачал головой:

— Я женат на ее матери. Она не в состоянии сюда приехать.

Дженнифер повернулась к посетительнице, которая тоже встала. Молодая женщина была высокой и необычно стройной, но больше всего привлекали внимание ее глаза. Они были большими и зелеными, точнее, желто-зелеными, а во взгляде было нечто, от чего нельзя оторваться. Красивые женщины всегда поражали Дженнифер. Она подписывалась на три или четыре журнала мод, отчасти чтобы быть в курсе тенденций в одежде и косметике, но больше ради фотографий стилизованной женской красоты. В это утро она готовилась к чему-то другому. Она думала, что ей сказать, как отвести родственников в часовню, даже как отодвинуть простыню, которая прикрывала тело убитой, и сколько можно оставить открытым. Но лицо этой молодой женщины на секунду выбило ее из колеи. Не только глаза, еще изгиб рта и линия лба под рыжевато-коричневыми волосами.

— Лисс Бьерке. Я — сестра Майлин Бьерке.

Протянутая рука была холодной и сухой, кожа мраморной. Дженнифер собралась, вспомнила, кто она, и снова нащупала нить подготовленного ритуала. Она прошла вперед, остановилась перед дверью в часовню:

— Я понимаю, как тяжело было прийти сюда.

Молодая женщина едва заметно кивнула. Седобородый задрожал еще сильнее.

Дженнифер открыла. Носилки с покойной стояли посреди зала, под лампой. Дженнифер встала рядом, подала знак родственникам. Седобородый словно примерз у дверей — очевидно, не в состоянии пошевелиться. Но молодая женщина пересекла помещение. Когда она остановилась перед носилками, Дженнифер немного подождала, потом подняла покрывало и медленно опустила его на грудь. В этот момент она почувствовала облегчение, что удалось скрыть самые ужасные раны на теле. Санитар положил платок вокруг головы, прикрыл все, что было сломано, и помыл волосы; в них была засохшая кровь и вещество, выступившее изнутри черепа. Дженнифер могла показать этой сестре лицо, не изуродованное до неузнаваемости жестокой смертью; ничего не разорвано, не порезано и не обгорело. «Небольшое утешение, — подумала она, — но хотя бы для меня».