Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

Проехав Скедмукорсе по грязной магистрали, она взглянула на часы и прикинула, что вернется к рождественскому ужину в шесть часов. Ее нисколько не огорчало, что она избежала уборки и украшения дома. А свиными ребрышками, колбасками и квашеной капустой должен был заняться Ивар. Он был увлеченным и искусным поваром, тем более что она так и не полюбила традиционную норвежскую еду к Рождеству. Зато она привнесла в семью некоторые австралийские традиции. Чулки с подарками висели над кроватями мальчиков в первый день Рождества. А вечером они ели индейку, йоркширский пудинг и сладкие песочные пирожки.

И традиционное зажигание свечей на могиле свекра ей не нравилось, и рисовая каша у свекрови, которую за несколько часов до собственного обеда мальчики были вынуждены пихать в себя, чтобы найти миндаль. К тому же у свекрови щедро наливали глинтвейн, и мальчики уничтожали огромное количество пряников с одобрения, а точнее, под принуждением бабушки. Туда еще приходили братья и сестры Ивара со своими детьми, и, сидя в машине, Дженнифер радовалась, что всего этого избежит.

Карихауген исчезал в дымке. Она включила радио. Нашла канал, к которому можно было не прислушиваться. Восемь дней назад она изменила. Это случилось так неожиданно, что она щурилась при каждом воспоминании. Не от стыда, а от озадаченности. Она понятия не имела, что этот мужчина ее хоть сколько-нибудь привлекал. А может, он и не привлекал ее вовсе, ни до, ни после случившегося. Но он зажег ее сильнее всех за много лет. Со времен Шона. Но это было совсем другое. В Шона она была влюблена. Даже больше: горько и безнадежно охвачена страстью с первой секунды, когда он положил руку ей на плечо в лаборатории. Когда он уезжал обратно в Дублин, она, не колеблясь, отправилась бы за ним, если бы он только предложил. Конечно, она бы немного подумала. Но она вполне могла бы уехать от мальчиков, хутора и от этой зимней страны… Шон был все еще не зажившей раной, причинявшей боль, а приключение восемь дней назад, по счастью, было совсем другого рода. Просто бурным, полным чудесного безумия. Оно началось и закончилось в один миг. Может, все еще повторится, необязательно с ним, но желание непременно заявит о себе. Как напоминание о той части ее, которая все и закрутила.

Она припарковалась на аллее у Полицейского управления и позвонила Флатланду. Через несколько минут он выехал из ворот на своей серебристой «ауди». Она села на переднее сиденье, покрытое толстым полиэтиленом. Кажется, Флатланд больше всего на свете боялся испачкать машину.

— Хорошо, что на дежурстве сегодня ты, — сказал он уверенно, и она не усомнилась в его искренности. Ему было пятьдесят с небольшим, едва ли он был старше ее больше чем на десять лет, но уже седой и костлявый, как старая собака динго.

— Что ты мне расскажешь? — спросила она, когда они выехали на дорогу.

— Мы, кажется, нашли женщину, которая пропала больше недели назад.

— Психолога?

— Мы почти уверены.

— И поскольку я вам понадобилась, она не в состоянии за себя отвечать.

Он покосился на нее, ничего не ответив.

— Куда мы едем?

— В Хюрум. Заброшенная фабрика.

Дженнифер вздохнула.

— Ехать не больше часа, — отрезал Флатланд своим ровным голосом.

— Кто ее нашел?

— Местный патруль.

— А что они делали на заброшенной фабрике в сочельник?

Криминолог посмотрел через плечо и свернул на трассу E18.

— Нам дали подсказку. Сожитель и сестра принесли в дежурную часть ее мобильный телефон. Предположительно он пришел по почте. Там была видеозапись. — В туннеле он поменял передачу и сбавил газ. — Кто-то снимал пропавшую. В кадр попала заводская труба. По почтовому штампу на посылке место нашли за час.

— Снял ее и послал сожителю? — удивилась Дженнифер. — То есть речь идет о преднамеренном убийстве?

— Не хотел бы высказывать никакого предварительного мнения.

Дженнифер уже много раз работала с Флатландом. Он был из тех, кто говорит только самое необходимое. Она огляделась. Все сиденья были покрыты таким же плотным полиэтиленом. «Он изрядно страдает от навязчивых идей, — подумала она. — Наверняка в его работе — это только преимущество».

Над крышей фабрики все еще реяла надпись «Икосанд». На воротах висела табличка: «Остановись на красный сигнал». Наверное, в последний раз какой-либо сигнал загорелся здесь много лет назад. Теперь там стояла высокая женщина в форме и махала им рукой.

У трубы были припаркованы две патрульные машины и одна гражданская. Женщина подошла к ним, как только они остановились. Она, очевидно, знала, кто они, представилась по фамилии, сообщила звание и подразделение.