Стюарт Вудс - Мертвые глаза

— А сколько приблизительно может стоить такой коврик? — спросил Ларсен, желая, чтобы тот продолжил рассказ.

Минуту Вилогби молчал, потом, подняв глаза на Ларсена, сказал:

— Я могу сказать точно, сколько стоил такой коврик пару лет назад. Восемнадцать тысяч долларов.

— А сколько он мог бы стоить сейчас?

— Хорошему покупателю я бы продал его за двадцать пять. Это не самый редкий образец навахо, но очень хороший. Я нашел его на распродаже.

Ларсен моргнул.

— Я правильно понял: вы продали этот самый коврик?

— Именно. Два года назад.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Вы уверены?

— Давайте посмотрим, — сказал Вилогби.

Он прошел в угол галереи и, открыв ящик, достал картотеку. Пару минут он рылся в карточках, заставляя Ларсена нервничать больше и больше.

— Ага! Вот, — сказал он, вытащив карточку из ящика и передав ее Ларсену.

К карточке была приколота фотография коврика. Ларсен сравнил ее со своей — они были абсолютно одинаковы. Он улыбнулся.

— Потрясающе! У вас прекрасная картотека!

— Игра стоит свеч. Обычно я предлагаю покупателю пройти и спрашиваю, что конкретно он желал бы. Если я продал что-нибудь подобное, я звоню клиенту и спрашиваю, может, он хочет вернуть вещь назад. Я продал уже довольно много таким путем.

— Вы также записываете — кому продаете вещи?

— Конечно, на обороте!

Ларсен перевернул карточку.

— Беннет Мильман, — громко прочитал он.

— Да, да, Мильману. Коврик был второй вещью, которую он у меня купил.

Адрес был: Копа де Оро, в Бел-Эйр, примерно в полумиле от дома Крис.

— Вы не знаете, мистер Мильман все еще проживает по этому адресу?

— Не знаю. Я не видел его с тех пор, как он купил этот коврик.

— Большое спасибо, мистер Вилогби! Вы очень помогли мне.

— Не за что, — ответил Вилогби. — А знаете, что самое странное, касающееся этого коврика?

— Что?

— Он лежит на полу. Знаток повесит коврик такого качества на стену, а не будет ходить по нему. Мистер Мильман всегда очень бережно относился к своим приобретениям. Расскажите мне, что он сделал с кувшином, который я продал ему?

Вилогби печально покачал головой. Ларсен почти добежал до машины. Направляясь в Бел-Эйр, он подумал, что ему, наверно, не стоит встречаться с Мильманом один на один, тем более, что тот знает его в лицо. Достав микрофон, он приказал патрульной машине ждать его в Копа де Оро по адресу Мильмана.

Владения Мильмана находились за резными железными воротами, но они были открыты. Пару минут Ларсен подождал патрульную машину. Когда она подъехала, он вышел из своей машины и подошел к двум полицейским.

— Я не стану взламывать дверь, но вы будьте наготове. И не вмешивайтесь, пока что-нибудь не произойдет.

Полицейские кивнули. Ларсен вернулся к своей машине и въехал в ворота. Дорога была короткая и извилистая. Она заканчивалась кругом, выложенным булыжником в европейском стиле. Ларсен вышел из машины. Место было достаточно живописное и ухоженное, как, впрочем, почти все в этом фешенебельном квартале. Дом тянул на пять-шесть миллионов.

Ларсен подошел к двери и позвонил. Он ждал, что ответит слуга, но никто не подошел. Ларсен немного погулял вокруг дома, когда машина, белый «кадиллак», показалась на подъездной аллее и из нее вышли трое — миловидная молодая женщина и пожилая пара. Молодая женщина подошла к нему.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Я разыскиваю мистера Мильмана.

Она странно на него взглянула.

— А нельзя полюбопытствовать, зачем?

— Я инспектор Ларсен из полицейского управления Беверли-Хиллз. Мне нужно с ним поговорить.

— Боюсь, что это невозможно, — сказала женщина. — Мистер Мильман умер около трех месяцев назад.

— Что?

— Я агент по продаже недвижимости. Я показываю дом клиентам.

— Понятно. Скажите, а мебель все еще в доме?

— Нет. Около двух недель назад миссис Мильман продала все, вплоть до стен, на аукционе.

— А вы не знаете, кто был аукционистом? Аукционисты ведут подробные записи о торгах. Он смог бы тогда найти коврик.

— Сама миссис Мильман. Она не хотела платить аукционисту, поэтому она дала объявление в «Таймс» и продала все сама, только за наличные. Она даже не брала чеки. Говоря по правде, я никогда не видела такой страсти к наличным. Похоже, она хочет скрыть доходы от налоговой инспекции.

— А вы случайно не были на аукционе? — он опять хватался за ниточку.

— Да. Я купила два стула, примерно за полцены от того, что я заплатила бы за них в магазине. Честно говоря, лучше бы она обратилась к аукционисту, кто разбирался бы в стоимости вещей и мог бы дать соответствующую рекламу.