Стюарт Вудс - Узел

Он подошел к ней и встал над ней, улыбаясь.

— Симпатичные ножки. — Протянув руку, он схватил ее спереди за платье, поднял на ноги и толкнул в сторону дивана.

Она довольно сильно ударилась о диван, и тот заскользил назад.

Он шагнул к ней, схватил кофейный столик, стоявший между ними, и с силой швырнул его через гостиную. Стоявшая на столике ваза с цветами с грохотом разбилась о стену.

Она выставила руки перед собой.

— Что вам надо? — спросила она, едва совладав со своим голосом. Затем посмотрела на дверь и, хотя она и так была испугана, испугалась еще больше, увидев стоявшего там мужчину. — Кто это?

— А, это мой партнер, мистер Кости. Он получил это прозвище потому, что он любит их ломать. Как он мне рассказывал, ему нравится, как они хрустят.

— Пожалуйста, объясните, чего вы хотите, — попросила она.

Парма подтащил к ней другой диван и сел напротив. Он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда маленький кухонный нож. Он снял бумажную обертку и показал ей лезвие не более двух дюймов длиной.

— Я купил это сегодня утром специально для вас. — Он провел вдоль режущей кромки большим пальцем. — Острый, как бритва.

— Чего вы хотите? — взмолилась она.

— Дело обстоит вот как, леди. Я собираюсь задать вам некоторые вопросы о вашем муже и его деньгах, и если я не получу ответов, которые мне очень понравятся, я собираюсь начать испытывать этот острый маленький нож на вашем очень хорошеньком личике. — Он бросил нож на пол между ними, и тот воткнулся в широкую половицу. — Затем я собираюсь потрахать вас в разные места, некоторые из которых, возможно, для вас непривычны, но вам это должно понравиться. Затем вас потрахает мистер Кости, а он отнюдь не так ловок в этом деле, как я. После этого, когда я закончу работать над вами этим ножиком, ни один мужчина никогда больше не захочет трахаться с вами, и я не думаю, что вам это понравится, потому что мне кажется, что вам очень нравится, когда вас трахают. Я прав насчет этого?

— Чего вы хотите? — снова спросила она.

— Я прав насчет этого? — завопил он.

— Да, — сказала она, стараясь овладеть своим голосом и мыслями.

— Что — да?

— Мне нравится, когда меня трахают.

— Отлично: кажется, мы начинаем понимать друг друга. Итак, приступим к вопросам. Вашего мужа прежде звали Маринелло, или иногда Марин. Вы знали об этом, не так ли?

— Нет, — ответила она слабым голосом.

Он встал и расстегнул ширинку.

— Я позволю вам вытащить его за меня, — сказал он.

— Да, — быстро ответила она. — Он говорил мне, что его так раньше звали.

— Так-то лучше, — сказал Парма. — Ваш муж, когда его еще звали Марин, взял у некоторых людей кое-какие деньги, верно?

— Да, он говорил мне, что он сделал это. — Она должна была затянуть этот разговор, чтобы снова обрести присущее ей самообладание.

— Он сказал вам, сколько именно денег он взял?

— Не совсем. Он только намекнул, что их было много. — Она села и поставила ноги на пол.

— Хорошо, мы назовем эту сумму. Двадцать семь миллионов долларов. Вам это ничего не напоминает?

— Больше, — сказала она. — У него было больше, когда он умер.

— Вот наконец я услышал хорошие новости, — сказал он. — Людям, на которых я работаю, это должно понравиться. Где эти деньги?

— Они... вложены в дело, — сказала она, перенеся незаметно свой вес на передний край диванной подушки.

— Вложены где? И во что?

— Я возьму бумаги, — сказала она, встав и двинувшись к небольшому письменному столу в нескольких шагах от нее.

Ей удалось сделать три шага, прежде чем он среагировал и бросился за ней.

Она открыла выдвижной ящик и развернулась, целясь ему в голову из автоматического пистолета.

Он замер, поняв, что совершил большую ошибку, и попятился, отступив на один шаг.

— Послушайте, леди, от этого будет больше вреда, чем пользы. Дайте мне его. — Он протянул руку. — В отличие от меня, он даже не взведен.

Она быстро исправила эту ошибку и выстрелила ему в голову. Пуля попала ему в горло, и он с широко раскрытыми глазами, пошатываясь, стал пятиться.

Затем она заметила краешком глаза, что здоровенный мужчина бросился к ней. Она развернулась, приняла стойку, как в тире, и выпустила две пули ему в грудь, сшибя его с ног. Когда она убедилась, что он не может ее достать, она снова переключила внимание на Парму, который все еще стоял, зажимая горло обеими руками, тщетно пытаясь остановить брызжущую кровь, пропитавшую уже его пиджак и собирающуюся в широкую лужу у его ног. Она сделала шаг к нему, держа пистолет в вытянутой руке.