Олег Насобин - Бенвенуто

Доходы, полученные таким своеобразным путем, не декларировались в фискальных органах. Об этом широко писала французская пресса после смены власти в стране. Так что можно себе представить, что творилось на более низких ступенях иерархии.

Очевидно, в отношении меня у французской «конторы» после удачного «гендерного внедрения» открылись новые перспективы. Во-первых, «черти» добыли материал, позволяющий шантажировать меня (с их точки зрения) супружеской изменой.

Хотя сама по себе супружеская измена — это мелковато для вербовки такого тертого перца, каким я уже стал к тому времени во Франции. Скорее этот материал им был нужен, чтобы оторвать от меня жену и начать с ней эффективно беседовать «по душам».

Они рассчитывали, что причиненная Ирине боль может вызвать у нее острое желание мне отомстить. А месть, в свою очередь, — есть один из четырех главных мотивов, по которым человек идет на сотрудничество со спецслужбами.

«Сдать заначки» неверного, похотливого мужа и рассказать о его болевых точках — это первое дело для обманутой жены, в случае если мадам вывести из себя и правильно ей подать ядовитое блюдо.

Во-вторых, установились особые, доверительные отношения между мной и Катрин, офицером секретной полиции. Теперь она могла влиять на мои решения и была способна вести меня за хобот прямиком в западню.

В-третьих, в теории, как и любой мужчина среднего возраста, я должен был распустить павлиний хвост и похвастаться своей «крутизной» перед новой самкой.

Поскольку хвастаться мне особо нечем, то, стало быть, я начну ей рассказывать о своей тайной жизни. А ей было бы очень интересно послушать.

Словом, все получилось как нельзя лучше, так что они от радости не знали, с чего и начать. Потому, видимо, решили совместить все разом.

Катрин вернулась в Нормандию, но мы постоянно созванивались с ней, и буквально через пару недель она сказала мне, что мы едем в Дубай.

Прекрасно помню этот октябрьский день. Я как раз помогал садовникам привести в порядок территорию в преддверии зимы. Проще говоря, я сметал опавшие листья в большие кучи.

И тут забрякал айфон в моем кармане. Я с трудом успел сбросить с руки грубую кожаную рабочую перчатку и ответить на звонок.

Дубай?

Честно говоря, особого желания лететь за тридевять земель у меня не было. Зачем? Это далеко, и опять будут расходы. Причем там придется провести несколько дней. И ради чего? Просто так, чтобы похоть свою потешить?

Это выглядело бы нечестно и непорядочно по отношению к жене.

Не знаю… Я как-то умудрялся чувствовать в этой деликатной ситуации, что можно, а что нельзя. Увеселительные поездки в Дубай, например, — нельзя. Это уже перебор и слишком оскорбительно для моей семьи. Может быть, эти комплексы кажутся читателю смешными и нелепыми, но я говорю правду, как она есть, и не пытаюсь выставить себя в качестве идеального героя.

Однако Катрин объяснила мне: в Эмиратах живет ее клиент, француз. Его зовут Филипп Губе, он очень крупный финансист.

У Филиппа небольшие (очень большие) проблемы с французским фиском, и потому он не может прилететь во Францию. Катрин как раз помогает ему «поднять» на сделке (серии крупных финансовых спекуляций) около 40 миллионов евро.

Сделка близится к завершению, и она, Катрин, рассчитывает, что в этот подходящий момент самое время договориться с Филиппом, чтобы он профинансировал мой фильм.

Она была полна энтузиазма, говорила, что это самый настоящий шанс и я стану кусать локти, если не поеду. Чем мы рискуем? Билетами и отелем?

Ну, я согласился.

Билеты, понятно, купил я (вернее, моя ассистентка), отель мы тоже оплатили из нашего семейного бюджета. Поэтому в знак солидарности со своей семьей, чувствуя себя виноватым, я решил, что мы полетим в Дубай экономическим классом.

Я сказал Катрин, что с деньгами туго — полетим экономом. Она ответила красиво: «С милым рай и в шалаше».

Еще она сказала, как бы извиняясь, что не может светить во Франции свои миллионы. Мол, выедем за границу и там уж развернемся. Я опять почувствовал себя неловко: никогда еще не делил постель и стол с женщиной, которая богаче меня.

Поскольку я слепо верил, что Катрин вращается в кругу финансовых воротил и зарабатывает огромные деньги в качестве комиссионных, то считал ее не «своей блондинкой», а самостоятельной, успешной и очень богатой бизнесвумен.

Хотя, понятно, по всем счетам и всегда платил я.