Джо Горес - Время хищников

Хулио посмотрел в зеркало заднего обзора, пригнулся пониже. Найти и выследить мальчишку оказалось куда проще. В три дня он добрался до нужного ему дома. Но дальше дело застопорилось. Потому-то он приехал воскресным утром, надеясь, что женщина уйдет с сыном в церковь. Если нет, придется придумать что-нибудь еще.

Покончив с собой, Паула Холстид причинила ему немало хлопот, но его радовало, что она поступила именно так. Они попользовались ею как шлюхой, а самоубийством она вернула себе поруганную честь. Его отец много говорил о чести, ей он придавал немалое значение, хотя еды в животе от нее не прибавлялось.

Ей было тридцать шесть. Лишь на год меньше, чем матери Хулио. Что бы сделал он, Хулио, если бы кто-либо обошелся с его матерью так, как они — с Паулой Холстид? Нож автоматически открылся в его руке. Он постучал лезвием по рулевой колонке «рамблера».

Хулио бы отомстил. Не то что этот профессор, муж Паулы. Тот в трудную минуту небось спрячется в темный угол, словно кролик.

Нет, Хулио не такой, как профессор. Нож, если знаешь, как им пользоваться, позволял быстро свести счеты с недругом. А уж пользоваться ножом Хулио умел.

Дверь открылась, из нее вышел мальчик в костюме, поднял дверь гаража, легко скользнувшую под крышу. Тут же из гаража выкатился «форд фэалайн», за рулем которого сидела женщина.

Мальчик сел в кабину, «форд» уехал. Хулио выскользнул из «рамблера», с гулко бьющимся сердцем направился к дому. Внезапно его охватил страх. Вдруг ему откроют дверь? И этот человек запомнит его узкие плечи, крючковатый нос?

Он едва не повернул назад, но заставил себя подняться на крыльцо и нажать на кнопку звонка. Внутри задребезжал звонок, но дверь не открылась. Он позвонил еще раз, чтобы доказать себе, что не боится, и чтобы привлечь внимание соседей. Он надеялся, что кто-то заметит его, иначе...

— Эй, парень...

Мужчина вышел из гаража на другой стороне узкого переулка, с зеленым шлангом в руке.

— Э... — Хулио откашлялся. Не это ли ему и требовалось. — Да, сэр?

Услышав «сэр», мужчина, похоже, успокоился. Не зря в школе внушали, что вежливость окупается сторицей.

— Ты ищешь мисс Андерсон? Андерсон! Как все просто!

— Я... скорее мистера Андерсона, сэр.

— Мистера уже года два как нет, — мужчина добродушно улыбнулся. Круглолицый, в ветровке, белой футболке, джинсах, едва сходящихся на толстом животе, в черной бейсболке с оранжевыми буквами «SF» над козырьком. — Тут живут только Барбара и мальчик...

— Мне нужен... Фрэнк Андерсон, сэр.

— Нет, ее мужа звали Чарли, пока они не развелись. Думаю, его и сейчас зовут Чарли, но он здесь больше не живет.

Хулио оставил его улыбаться своим же шуткам, а сам вернулся к «рамблеру». Развернулся, по узким улочкам выехал на Эль-Камино, добрался до ближайшего торгового центра. Как обычно, в воскресное утро он пустовал. Хулио подъехал прямо к телефонным будкам. Пролистал телефонный справочник округа. Да, телефон Барбары Андерсон значился в справочнике. Хулио переписал его, не доверяя памяти.

— Позволь мне позвонить ей, Рик! — взмолился Чемп. Пальцы его сжимались в кулаки и тут же разжимались.

— Будет справедливо, если мы бросим жребий, — запротестовал Хулио. Как и Рик, он опасался, что Чемп не сможет сказать то, что надо. В гараже Толстяка, пропахшем маслом, металлом, бензином, с замызганным полом, они собрались во вторник вечером.

Толстяк потел. Рубашка прилипла к телу.

— Не понимаю, почему мы должны тащить карты, — заверещал он, наблюдая, как Рик тасует колоду. А заметив выражение глаз Рика и Хулио, добавил: — Если Чемп хочет позвонить, пусть он...

— А ты трусишь. Бросим карты, как я и сказал. Звонит тот, кто вытащит меньшую.

— Я тащу первый, — вызвался Чемп.

Рик положил колоду на верстак, под свисающую с потолка лампу. Чемп вытащил карту.

— Черт, семерка. Не самая маленькая, так?

Рик молча перемешал колоду. Руки его вспотели. Он знал, что не хочет звонить. Не нравилось ему это... угрожать мальчишке. Даже если без этого не обойтись. И облегченно вздохнул, вытащив крестового валета. Повернулся к Толстяку:

— Теперь посмотрим, чем порадует нас наш плакса.

Толстяк вытащил десятку. И не пытался скрыть облегчения. Хулио, когда до него дошла очередь, выпала восьмерка.

— Ага! — воскликнул Чемп. — Значит, я выиграл, так?

— Чемп, может, будем тянуть из трех раз... или пяти? — В голосе Рика слышалось сомнение.

Лицо Чемпа сморщилось, как у ребенка, который вот-вот заплачет. На его шее вздулись жилы. Он посмотрел на Хулио, на Рика, вновь на Хулио. Убеждать-то предстояло их. Толстяка только радовало, что звонить придется не ему.