Дин Кунц - Покровитель

На последнем пролете лестницы она увидела, вернее, почувствовала следы пожара: едкий и терпкий запах сгоревших вещей, затяжной и кислый запах дыма. Когда она прошла сквозь лестничные двери, то увидела, что все окна на третьем этаже раскрыты, а электрические вентиляторы установили в центре коридора, чтобы проветривать воздух в обоих направлениях.

В комнате Акерсонов стояла новая, неокрашенная дверная коробка и дверь, но окружающие ее стены были покороблены и покрыты черной сажей. Написанный знак предупреждал об опасности. Как на всех дверях в Маклярой, на этой двери не было замка, поэтому она не придала значения знаку, распахнула дверь, переступила через порог и увидела то, что она больше всего боялась увидеть: разрушение.

Коридорный свет позади нее и пурпурные блики заката в окнах едва освещали комнату, но она увидела, что остатки мебели были вынесены из комнаты; комната была пуста, здесь присутствовало лишь ужасное привидение огня. Пол почернел от сажи и покоробился. Стены потемнели от дыма. Дверцы шкафа превратились в пепел, и только обгоревшие останки остались висеть на петлях, которые тоже расплавились. Оба окна были, очевидно, выбиты пожарниками; их проемы были наскоро забиты пластиковыми пластинами, прибитыми к стене. К счастью для других детей, в Маклярой огонь рвался вверх, а не в стороны, пожирая потолок. Потолок практически выгорел, и сквозь него были ясно видны массивные почерневшие балки чердака. Очевидно, пламя было погашено до того, как оно добралось до крыши, потому что она не видела неба.

Лаура тяжело и шумно дышала не из-за утомительного путешествия из Касвелла и не из-за созерцания этого хаоса, который больно пронзил ее грудь и сделал дыхание затруднительным. Кроме того, в воздухе стоял тошнотворный запах угля.

Когда она в своей комнате в Касвелле впервые услышала о пожаре в Маклярой, она уже знала его причину, хотя не хотела верить своим догадкам. Тамми Хинсен уже однажды была поймана с банкой горючей жидкости и спичками, которыми она собиралась сжечь себя. Услышав о попытке самосожжения, Лаура поняла, что Тамми серьезно намеревалась это сделать, потому что ей подходило именно такое самоубийство, которое лишь бы подлило масла в огонь, что пожирал ее изнутри уже многие годы.

«Пожалуйста, Господи, она была одна в комнате, когда сделала это, пожалуйста!»

Взглянув в последний раз на руины пожарища, Лаура повернулась и вышла в коридор.

– Лаура?

Она подняла глаза и увидела Ребекку Богнер. К горлу Лауры подкатил ком, но она смогла выдавить их имена:

– Рут… Тельма?

Открытый взгляд Ребекки обещал вероятность того, что близняшки остались невредимы, но Лаура повторила их имена, чувствуя в своем надтреснутом голосе трагические нотки.

– Там, – сказала Ребекка, показывая в северный конец коридора, – Предпоследняя комната на лево. С неожиданной надеждой Лаура бросилась в эту комнату. Три кровати были пусты, но на четвертой кровати, освещенной ночной лампой, лицом к стене, на боку, лежала девочка.

– Рут? Тельма?

Девочка медленно повернулась – это была одна невредимая из сестер Акерсонов. На ней было тусклое, мятое, серое платье; ее волосы были в беспорядке; лицо опухло, глаза были мокрыми от слез. Она сделала шаг навстречу Лауре, но остановилась, как будто следующий шаг стоил ей больших усилий.

Лаура бросилась к ней и обняла.

Положив голову на плечо Лауры и прижавшись плечом к ее щеке, она сказала:

– О, лучше бы на ее месте была я, Шан. Если это должно было случиться с одной из нас, то почему это не случилось со мной?

Пока девочка не заговорила, Лаура думала, что это была Рут.

Отказываясь принимать этот ужас, Лаура спросила:

– Где Рути?

– Ее нет. Рути больше нет. Я думала, что ты знаешь, что моя Рути погибла.

Лаура почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Ее скорбь была так сильна, что она даже не смогла прослезиться: она застыла, как внезапно окаменевшая.

Долгое время они обнимали друг друга. Сумерки за окном сгущались. Они сели на край кровати.

В дверях появились две девочки. Они, очевидно, жили в одной комнате с Тельмой, но Лаура махнула им, чтобы они ушли.

Глядя в пол, Тельма сказала:

– Я была разбужена этим воплем, этим ужасным криком… Яркий свет ослепил мне глаза. Потом я поняла, что комната в огне. Тамми была вся в огне. Она сверкала, как факел. Она металась в своей кровати, горела и кричала…

Лаура обняла ее и ждала.

– Огонь перекинулся на стену, на кровать Тамми, на ковер на полу…