Дин Кунц - Покровитель

Эти полумертвые, безжалостные глаза…

В приюте Маклярой было семьдесят шесть детей, всем было по двенадцать лет или меньше, так как после тринадцати лет их переводили в Касвелл-Холл в Анахим. Отделанная дубовыми панелями столовая могла вместить только сорок человек, поэтому ели в две смены. Лаура ела во вторую смену вместе с близняшками Акерсон.

Стоя в раздаточной между Тельмой и Рут в свое первое утро в приюте, Лаура увидела, что Вилли Шинер был одним из четырех служащих, раздававших пищу. Он выдавал молоко и сладкие булочки.

Пока Лаура двигалась в очереди, Угорь большее время смотрел на нее, чем на детей, которых он обслуживал.

– Не позволяй ему запугать тебя, – прошептала Тельма. Лаура попыталась встретить взгляд Шинера и его вызов, но всегда первая отводила глаза.

Когда она подошла к нему, он сказал:

– Доброе утро, Лаура, – и положил на ее поднос сладкую булочку, которая была в два раза больше остальных и в которой было больше мака и пудры.

Во вторник, на третий день своего пребывания в приюте, она встретилась с миссис Боумайн в ее кабинете на первом этаже. Итта Боумайн была дородной женщиной в цветастом широком платье. Она разговаривала избитыми и банальными фразами с той очевидной неискренностью, которую четко имитировала Тельма, к тому же, она задавала кучу вопросов, на которые не хотела получать ответы. Лаура лгала о том, что она счастлива в приюте Маклярой, и эта ложь доставляла миссис Боумайн огромное удовольствие.

Возвращаясь на третий этаж в свою комнату, Лаура встретила на лестнице Угря. Она поворачивала на второй площадке, а он стоял на следующей площадке, протирая тряпкой дубовые перила. На ступеньке перед ним стояла открытая бутылка с жидкостью для полировки мебели.

Она замерла, а ее сердце начало биться в два раза быстрей, потому, что она знала – он поджидал ее. Он знал о ее разговоре с миссис Боумайн и правильно рассчитал, что она будет подниматься по этой лестнице.

Они были одни. В любое время здесь мог появиться кто-нибудь из детей или обслуживающего персонала, но сейчас они были одни. Ее первым желанием было отступить и подняться на третий этаж по другой лестнице, но она вспомнила, что Тельма говорила о противостоянии Угрю и о том, что такие типы полагались лишь на слабость жертвы. Она сказала себе, что лучше всего пройти мимо него, не сказав ни слова, но ноги отказывались слушаться; она не могла пошевелиться.

Посмотрев на нее с высоты пролета, Угорь улыбнулся. Это была ужасная улыбка. Его кожа была белой, а губы бесцветными, но его искривленные зубы были такими желтыми, с коричневыми пятнами, как кожура перезревшего банана. В сочетании с неестественно рыжими волосами его лицо напоминало клоунскую маску – но это был не клоун, которого можно было увидеть в цирке, а которого можно было встретить в ночь Хэллоуин с бензопилой вместо бутылки минеральной.

– Ты очень красивая маленькая девочка, Лаура. Она попыталась послать его к дьяволу, но не смогла произнести ни звука.

– Мне бы хотелось быть твоим другом, – сказал он.

Откуда-то она нашла силы сделать шаг ему навстречу.

Он улыбнулся еще шире, наверное, решив, что она согласна на его предложение дружить. Он сунул руку в карман своих штанов цвета хаки и достал пару «Тутси Роллс».

Лаура вспомнила комичную оценку, которую дала Тельма его дурацким, лишенным воображения замашкам, и неожиданно он стал для нее не таким страшным, как раньше. Предлагая ей «Тутси Роллс». Шинер казался неуклюжей карикатурой дьявола, и она бы рассмеялась над ним, если бы не знала того, что он сделал с Тамми и другими девочками. Хотя она не могла рассмеяться, нелепая внешность и манера Угря придали ей мужества подняться по лестнице мимо него. Когда он понял, что она не собирается брать конфеты и принимать его дружбу, он остановил ее, взяв рукой за плечо.

Она зло сбросила его руку.

– Никогда не прикасайся ко мне, урод. Лаура стала торопливо подниматься по лестнице, борясь с желанием бежать. Если она побежит, он поймет, что она все-таки боится его. Он не должен чувствовать ее слабости, иначе будет продолжать не давать ей покоя.

Когда она была в двух шагах от следующей площадки, у нее появилась надежда, что она выиграла, что ее грубость ошарашила его. Потом она услышала характерный звук расстегиваемой молнии. Позади нее он громко прошептал:

– Эй, Лаура, посмотри на это. Посмотри, что у меня есть для тебя.

Тон его голоса был сумасшедшим и ненавистным.