Эва Хансен: Цвет боли: белый

О да!.. По Стокгольму не стоят пробки из красных «Феррари». Но даже если бы стояли, именно эту я узнала бы из тысячи других. На машину опиралась женщина, которую мне хотелось забыть или убить, не знаю, что больше — толстушка Хильда. Причем она явно кого‑то ждала и уезжать не намеревалась. Что же нам сидеть в кафе до вечера?

Бритт, заметив, как меня передернуло, отреагировала немедленно:

— Кто это?

— Хильда.

— Та самая? — глаза подруги округлились и просто впились в полноватую фигуру у красной машины.

Я понимала, почему Хильда так интересует Бритт.

Хильда бэдээсмщица, она учила меня, кстати, принудительно, работать плетью. Но ужасно не это, а то, что именно Хильда отвела меня в подвал на встречу с Маргит и оставила там, прекрасно зная, чем Маргит занимается и чем лично мне это грозило. А грозило мне это участием в съемках снафф‑видео — видео реальных пыток, причем в качестве подопытного кролика.

Вот почему и Хильда, и ее красная машина лично у меня ни восторга, ни интереса не вызывали. А вот у Бритт вызывала, но не из‑за машины (подруга вполне могла позволить себе купить такую же, у нее состоятельные родители) и даже не из‑за снафф‑видео, с моралью у Бритт все в порядке, — а из‑за БДСМ. Это мечта Бритт — в черной лайкре… с плетью в руках… и чтоб каблук‑шпилька упирался в тело раба‑мужчины…

Тротуар Асегатан не самый широкий, а витринные стекла кондитерской достаточно велики, чтобы всех, кто внутри было хорошо видно, тем более мы сидели у окна.

Хильда оживилась и приветственно помахала рукой, из чего я сделала вывод, что ждала она нас, скорее, меня лично. Только ее не хватало! Я вдруг поняла, что не готова простить Хильде ту роковую встречу и предательство. Казалось, простить легко, пока я не увидела толстушку и ее «Феррари», и мгновенно в памяти всплывало слишком много боли, чтобы прощать.

Мне общаться с Хильдой не хотелось вовсе, а вот у Бритт толстушка вызывала повышенный интерес. Подруга выклянчила у Ларса Юханссона мою фотографию в черной лайкре и с плетью в руке, с остервенением полосующую боксерскую грушу, и носила этот шедевр в сумочке, время от времени пытаясь внушить мне:

— Если бы оставалась вот такой, а не раскисала, Ларс ни в какой Оксфорд не рискнул бы уехать. Я тебе всегда говорила, что овцы интересны только баранам, а львы предпочитают львиц.

Возможно, она права, мой любимый «лев» Ларс, обладатель самых красивых в мире стальных глаз предпочел «львицу» Джейн Уолтер — успешную женщину, преподающую в Оксфордском университете. Но оснований считать себя овцой у меня не было. Овца погибла бы в подвале на съемках снафф‑видео, а я сумела выбраться и не в последнюю очередь моими усилиями банда была разгромлена.

Может, если Хильду простить, она исчезнет из моей жизни вместе со всеми кошмарами, которые в нее принесла? Посмотрев на Бритт, я поняла, что если Хильда и готова больше не появляться на глаза, то моя подруга жаждет противоположного. Только этого мне не хватало! Конечно, банды больше нет, остались всего двое — Улоф, прозванный за свою внешность Белым Медведем, и Маргит, ругательных эпитетов для которой у меня чуть меньше, чем словарного запаса вообще. Оба в госпиталях и под присмотром полиции, то есть неопасны, но Бритт вовсе ни к чему учиться работать плетью и вообще лезть в БДСМ. Моя увлекающаяся подружка в порыве энтузиазма способна выпороть сама себя. Ларс был прав, когда не стал ее ничему учить.

Но встречи Бритт с Хильдой уже не избежать, а если чего‑то опасного или нехорошего не избежать, то его лучше проскочить поскорее — это сентенция моей бабушки, которая всегда права. Я вздохнула:

— Пойдем, не хочется больше сидеть.

— Ага, — моя подруга полна энтузиазма, и этим все сказано.

Конечно, Хильда ждала нас и, конечно, принялась извиняться.

— Линн, простишь ли меня когда‑нибудь? Кстати, я могла бы кое‑что рассказать тебе.

— Хильда, меньше всего я хочу вспоминать то, что было. Лучшее, что ты можешь для меня сделать — не напоминать.

Она кивнула, словно принимая к сведению. Ну и хорошо. Неужели пронесло?

Не тут‑то было, упустить возможность влезть туда, куда влезать не стоит, Бритт не могла. Как же, БДСМ и без моей подруги? Ларс отказался, так хоть Хильда научит… Так и есть:

— Ты можешь научить меня владеть плеткой?

Хильда натянуто рассмеялась:

— Зачем тебе, Бритт?

— Руки чешутся врезать кое‑кому.

— Том этого не заслужил, — я попыталась свести все к шутке.