Игорь Вардунас - Противостояние

– Что он мелет? – резко и неприязненно спросил Дюамель. Ему было стыдно за свой испуг, за порывистость, за неудачный выстрел, в конце концов. У человека образованного стыд вызвал бы раскаяние и чувство вины, но в огрубевшей душе драгунского капитана он пробудил единственное привычное тому чувство – гнев. – Откуда взялся этот мерзавец?

– Моя дочь! Третьего дня, как пропала наша красавица…

– Какая еще дочь? При чем здесь я? – раздраженно вскричал Дюамель. Он подошел ближе и сейчас угрожающе навис над жертвой.

Тандис переводил взгляд с одного мужчины на другого. Интуиция, редко подводившая парижанина, сейчас подсказывала ему какую-то недосказанность, крывшуюся за агрессивным поведением капитана. Драгуны, переглядываясь, стали понемногу расходиться. Из-за их спин выглядывали любопытные слуги. Хлопнула дверь – какой-то мальчишка осторожно тащил на вытянутых руках большой таз, над которым в свете фонаря клубился горячий пар.

– Как это при чем? Она же пропала! Третьего дня уже…

– Зверь ее сожрал, наверно, что ты от меня-то хочешь?

– Мосье капитан, господин сеньор, почему же ее никто не ищет? Если Зверь мою Марию погубил, то где тело? Почему ваши драгуны отказываются искать мою дочь? Они ведь цельных два месяца ошивались у нашего дома, совсем голову задурили бедняжке, а теперь, значит, что?

– Ты на что, подлец, намекаешь? – Капитан было замахнулся на охотника, но под укоризненным взглядом Тандиса опустил руку. Чуть дрожа от гнева, Дюамель снял с пояса кошель и бросил в пыль несколько монет. – Сумасшедший, как и все горцы. Вот тебе на лечение, пьянчуга. И чтобы с утра ноги твоей не было в замке.

Извинившись перед парижанином, командир драгун развернулся на каблуках и направился обратно во двор. Карл проводил его задумчивым взглядом. У дверей в отведенный для егерей и драгун флигель к Дюамелю подбежал Жако. Капитан схватил подчиненного за рукав, притянул к себе и что-то очень раздраженно прошептал ему на ухо. Солдат, понурив голову, покорно кивал. Когда Дюамель, наконец, позволил ему идти, Жако подозвал слугу, взял у него фонарь и, миновав ворота, скорым шагом отправился куда-то в темноту ночи, прочь от замка.

Недолго думая, Тандис отступил в тень и последовал за ним. Первое время драгун двигался в сторону гор по дороге, помахивая фонарем и печатая шаг, словно на плацу. Он не оглядывался, не таился и не проявлял нервозности, которая обычно сопровождает неблаговидные темные делишки. Карлу уже начал казаться нелепым его порыв проследить за драгуном, когда тот вдруг остановился, заозирался и свернул с дороги прямиком в лес. Придерживая шляпу, парижанин поспешил следом. Тандису пришлось изрядно потрудиться, чтобы не потерять Жако из виду. Пятно света, служившее отличным ориентиром на дороге, в ночном лесу потускнело и постоянно скрывалось за деревьями, временами совершенно пропадая. Тогда Карл почти бежал туда, где видел драгуна в последний раз, молясь о том, чтобы не налететь в темноте на сосну и не вывихнуть ногу в сплетении корней. О скрытности пришлось забыть. Пару раз, когда под ногами Тандиса с оглушительным треском ломалась сухая ветка, Жако резко останавливался и, подняв фонарь высоко над головой, начинал пристально вглядываться во мрак. Кажется, преследуемому было не по себе. Он тоже ускорил шаг, иногда продираясь сквозь заросли вместо того, чтобы обойти их.

Наконец, впереди забрезжил свет. Жако кто-то окликнул, он со смехом ответил. Подобравшись ближе, Тандис увидел небольшую поляну с установленным посредине походным шатром, у входа в который плясал небольшой, но жаркий костер. На перекладине над огнем кипел котелок, человек в наброшенном на плечи мундире помешивал варево ложкой. Еще один солдат спал в палатке, судя по торчащим оттуда сапогам и громкому храпу. За светом костра парижанин не сразу разглядел главное – на земле, у подножия росшей рядом с палаткой сосны, лежала девушка. Грязный чепец сбился на затылок, растрепанные волосы закрывали лицо, оставляя открытым только большой лиловый кровоподтек на подбородке. Одежда пленницы была в еще большем беспорядке, напоминая скорее наброшенное сверху тряпье, нежели платье. В том, что девушка находилась в лесу не по своей воле, Карл не сомневался – запястья несчастной были перетянуты веревкой, конец которой был обмотан вокруг дерева.

Жако подошел к похищенной, носком сапога пошевелил тело и что-то сказал сидящему у костра сослуживцу. Девушка испуганно сжалась и отползла к стволу сосны, подальше от драгун. Внимательно наблюдая за солдатами, Тандис стал подбираться ближе. На поляне разгорался спор. Жако что-то горячо доказывал сидящему, котловой отмахивался от его аргументов грязной ложкой, для вящей убедительности поминутно сплевывая на землю. Спящий в палатке уже проснулся, сел и спросонья ошалело мотал головой, переводя взгляд с одного говорящего на другого. Исчерпав доводы, Жако выругался и, наклонившись, вынул из-за голенища сапога нож. Карл решил не дожидаться развития события и вмешался.