Игорь Вардунас - Противостояние

Кюре из города Мельзье был, что неудивительно, самой невзрачной фигурой из собравшихся. Священник, стоя у окна, перебирал четки и, кажется, вполголоса читал молитву.

Уже начало темнеть, когда в Бессе наконец явился последний участник срочного военного совета – печально известный при дворе своей страстью к гнусным авантюрам маркиз д’Апшье. От замка маркиза до временной резиденции де Ботерна был всего какой-то час езды, но д’Апшье явно не спешил. Возможно, он желал предстать перед посланцем из столицы во всем доступном блеске, возможно, просто тянул время, выказывая строптивость, каковую иногда проявляют крупные провинциальные землевладельцы. Внимательно, хоть и украдкой, рассматривая маркиза, Карл пришел к выводу, что в его случае имели место сразу оба варианта.

Маркиз был невысок и не слишком хорош собой, что, впрочем, вполне маскировал толстый слой косметики, покрывавшей его лицо. Всегда, когда он не забывал это делать, маркиз растягивал пухлые губы в любезной улыбке, но в минуты задумчивости или волнения уголкам его рта возвращался первоначальный изгиб, превращавший лицо маркиза в маску злого капризного ребенка – помесь Пасквино и Скарамуша. Беспрестанно шевелящиеся пальцы и бегающие глаза довершали картину, многое говоря внимательному наблюдателю о темпераменте д’Апшье.

Если царедворец де Ботерн одевался со строгостью человека, привыкшего к роскоши, то маркиз, похоже, предпочитал в нарядах вычурность и нарочитую дороговизну. У Карла в глазах зарябило от обилия драгоценных камней и золотого шитья на камзоле д’Апшье.

– Здравствуйте, господа! Вы не представляете, как я счастлив видеть вас всех в добром здравии, – громко приветствовал собравшихся маркиз. – Монсеньор де Ботерн! Простите мне невольную задержку. В темноте гнать коня по этим предательским тропинкам… Я торопился, как мог! Мое почтение, господин кюре. О, мой дорогой Дюамель! И вы здесь! – Тут он соизволил заметить Тандиса: – А этот молодой человек… Мы, кажется, не представлены…

Парижанин с достоинством поклонился:

– Карл Тандис, ваша милость.

Д’Апшье улыбнулся, словно услышав удачную шутку, и повернулся к де Ботерну за разъяснениями.

– Карл, – Де Ботерн в задумчивости посмотрел на Тандиса, подбирая слова. Тот ответил ему открытым и честным взглядом, какой бывает только у святых и профессиональных лжецов. – Прибыл из Парижа. Да, прибыл из Парижа.

Капитан Дюамель хмыкнул в усы, а д’Апшье всплеснул руками:

– Для каких-то особых поручений, хотите вы сказать? – с шутливым намеком осведомился маркиз. Убедившись, что Тандис не путешествующий инкогнито представитель знатной фамилии, д’Апшье тут же утратил интерес к его персоне. – О, это же так интригует!

Главный ловчий Франции пожал плечами и склонился над записями, жестом приглашая гостей занимать стулья вокруг стола. Маркиз, не колеблясь, уселся на самое почетное место, с торца. Карта оттуда почти не просматривалась, но это его, кажется, не слишком заботило. Капитан занял стул напротив де Ботерна. Тандис, разумеется, остался стоять.

– О, Его Величество слишком щедр! Я не смею утверждать, что мы обойдемся совсем без вмешательства Версаля, нет. Напротив, мы очень рады вашему прибытию, господин де Ботерн. Поохотиться плечом к плечу с Носителем королевской аркебузы – это не только честь, но и большое удовольствие. Просто я не понимаю, зачем вам здесь другие помощники? Приказывайте и располагайте моими людьми и мною самим! В деле поимки этого мерзкого Зверя я целиком в вашем распоряжении и готов оказать любую посильную помощь…

– Как вы помогали моему предшественнику? – язвительно спросил маркиза де Ботерн. – Мсье Лафон, субинтендант Лангедока, любезно показал мне все ваши письма его патрону и министру относительно д’Энневаля.

– Разумеется, исключительно, чтобы ввести вас в курс дела? – дерзко парировал д’Апшье, но не выдержал сурового пристального взгляда сеньора Антуана и отвернулся.

– О, видели бы вы этого самоуверенного молодчика, господин де Ботерн. Вместо того чтобы заниматься делом, подобно вам или мне, он целыми днями просиживал в кабаке Мельзье – этой цитадели лавочников, нуворишей-лесоторговцев и прочей черни, вообразившей себя вольнодумцами!

– Этот, как вы, дорогой маркиз, изволили выразиться «молодчик» вам по возрасту в отцы годится. А то и в деды, – обронил де Ботерн и, посчитав тему закрытой, вернулся к изучению карты.

– К счастью, только по возрасту, – возразил маркиз, впрочем, настолько тихо, что услышал его только стоявший рядом Тандис.