Чарльз Эппинг - Trust - Опека

Руди замолчал, наблюдая, как внизу небольшой пароходик швартуется у причала прямо под ними.

— Я лишь жалею, что перед смертью он не рассказал мне, что случилось с моим отцом.

— Но ведь он вам рассказал!

— Да? А я не верю, что мой отец покончил с собой. И до тех пор, пока у меня не будет причин думать иначе, я хочу точно знать, что произошло.

— Возможно, вы никогда этого так и не узнаете. — Алекс придвинулась к Руди. — Есть вещи, которых лучше и не знать, верно?

Руди не сводил взгляда с озера.

— Я всегда считал, что однажды узнаю наверняка… — Он обернулся к Алекс. — Ой! Я вот о чем подумал! Неужели в банке не хранятся все операции с компьютером? Возможно, есть записи, датированные 1987 годом?

— Говорят, что каждые несколько лет компьютер чистят, удаляя ненужную информацию.

— А на самом деле?

— Не знаю. Судя по банку «Гельвеция», можно предположить, что такая информация хранится где-то на диске. Однако в этом они никогда не признаются. Но я уверена, любой банк немало заплатил бы нам, чтобы добраться до старых кодов восьмидесятых…

— Погоди минутку! У тебя же есть доступ к банковскому компьютеру, так ведь? Ты можешь раздобыть всю необходимую информацию!

— У меня нет доступа к банковским документам. У меня доступ лишь к кодам — той части компьютера, которая указывает ему, какую конкретную операцию выполнить.

— Неужели ты не можешь залезть в компьютер, чтобы предоставить мне, клиенту, нужную информацию?

— Не могу. Извините. — Алекс протянула ему руку. — Мне пора. Я сказала на работе, что задержусь, но это не значит, что меня не будет все утро.

— Ты возвращаешься на работу? После того что мы только что пережили?

— Мне очень жаль. У меня работа.

— Постой. — Руди взглянул на часы. — Ты все равно не будешь работать. Сейчас обед. — Он улыбнулся. — Ну давай. Позволь угостить тебя обедом. Я не хочу есть один, во всяком случае, сегодня.

Руди указал на красивую старую гостиницу справа, на берегу озера.

— Это «Баур-о-Лак». Там один из лучших ресторанов в Цюрихе. Можно даже пообедать на воздухе — в саду. Что скажешь? Я угощаю тебя в знак благодарности за помощь. После всего, во что я втянул тебя утром, это меньшее, что я могу сделать.

Руди двинулся к гостинице.

Стоимость аперитива, который пила Алекс, и салата с фуагра во много превосходила расходы Алекс на питание. Руди настоял на том, чтобы заказать «Брунелло ди Монтальчино деи Анджели» — самое дорогое вино, какое нашлось в меню.

— Повезло. — Алекс наблюдала за тем, как аккуратно им наливают вино. — Теперь у вас есть счет на сумму больше чем треть миллиарда долларов. Можете всю оставшуюся жизнь так питаться.

— Но это не мой счет. Или ты забыла?

— Верно, но вы же знаете, что в любой момент можете снять с него деньги. Кто вам помешает?

— Ты забыла. — Он подняла бокал за здоровье Алекс и сделал большой глоток. — Полиции все известно обо мне. И о счете.

— Как будто им не все равно. — Алекс отпила из своего бокала. Вино было превосходным.

— И все же я так и не могу до конца поверить, что столько денег лежало — столько денег лежит сейчас — на счету! — Руди поднял бокал и посмотрел вино на свет. — Не могу поверить, что один человек мог доверить другому такую уйму денег.

— Уверена, когда счет открывали, денег, скорее всего, было не так много. — Алекс быстро подсчитала в уме. — Предположим, что активы, которые оказались в руках твоего отца, росли лишь на пять процентов в год, это меньше, чем убеждал нас Охснер, — все равно в 1930-х нужно было иметь не больше нескольких сотен тысяч долларов, чтобы сегодня получить 397 миллионов, даже несмотря на обвалы рынка, если только все время вкладывать проценты и дивиденды в акции.

— Правда?

— Чудеса математики. Экспоненциальный рост, как назвал это Охснер. Забыли? Проценты начисляются на проценты, и сумма растет в геометрической прогрессии. Это все равно что начать с одного цента и каждый день в течение месяца удваивать сумму. По истечении тридцати дней получится больше миллиона. — Она сделала большой глоток. — Во что я не верю, так это в то, что никто в банке никогда не связывался с вами. В Штатах вас завалили бы ежегодными отчетами, ходатайствами об оформлении доверенности, декларациями о доходах. Моя мать пачками получала подобную ерунду, не имея средств, о которых стоило бы упоминать. А что уж говорить о сотнях миллионов долларов, вложенных в акции и облигации! Не может быть, чтобы вам хоть что-то не присылали.