Чарльз Эппинг - Trust - Опека

— О чем вы?

— Неужели Магда вам не рассказала? Мы хотим основать фонд, чтобы помочь детям получать образование. Попытка положить конец дискриминации.

— Магда изменила свое завещание? — удивилась Алекс.

— Конечно. — Аладар присел рядом с Алекс. — Вы же не думаете, что она оставила бы четыреста миллионов долларов своим котам? — Он улыбнулся. — Еще она попросила меня в случае ее внезапной кончины передать колье ее матери женщине, которая нас нашла. Полагаю, она имела в виду вас.

— Какое колье?

— Кажется, любимое украшение ее матери. Она надевала его на бал в Будапеште, когда впервые вышла в свет с моим отцом. В нем несколько крупных бриллиантов. Видимо, Магда хотела, чтобы оно принадлежало вам.

— Сделайте мне одолжение, — попросила Алекс. Она достала листок бумаги и написала фамилию и адрес Жужи в Будапеште. — Давайте отдадим колье ей. Жужи оно действительно нужно. Еще я вышлю ей немного денег. На лечение и остальное, что там ей понадобится.

— Но разве этим колье распоряжается не Магда? — Он посмотрел Алекс прямо в глаза.

Она молчала.

— В чем дело?

Алекс взяла его за руку.

— Аладар, мне нужно вам кое-что сказать.

У него на глаза навернулись слезы.

— Она умерла? Да?

— Мне очень жаль.

Он не шевелился.

— Это случилось в выходные. Ее… мы точно не знаем, что произошло. Полиция считает, что это несчастный случай. Но если это не так, обещаю, я найду виновных…

— Почему тот человек не помог ей? Разве не этим он должен заниматься?

— Какой человек?

— Тот человек из Швейцарии — ее банкир. Он сказал, что обо всем позаботится.

— Какой банкир?

— Она же называла его имя. Как же его звать? Шмидт, кажется.

— Макс Шмидт? Из Финакорпа? Он встречался с Магдой в субботу? Шмидт был в Нью-Йорке?

Аладар утвердительно кивнул.

— Он сказал, что приехал помочь ей. Магда ответила, что сначала свяжется с женщиной, которая… — Он прищурился. — Думаю, она имела в виду вас. Но Магда не смогла вас найти, вы уже выехали из гостиницы.

— Боже!

— После этого она не звонила.

Пароход прибыл в гавань Эвиана и дал три длинных гудка. Тогда завибрировал телефон Алекс. Она посмотрела на экран — звонили из Бразилии. Алекс тут же ответила.

— Марко?

— Нет, это Дигу. Мне дал ваш номер Тоблер, ну, тот парень, которому должен был звонить Марко в случае чего.

— Что произошло? С Марко все в порядке?

— Не совсем. Его арестовали два дня назад. Я тут же прилетел, когда узнал. Его взяли в аэропорту с несколькими килограммами кокаина.

— Это бред!

— Конечно, бред. Предлог, чтобы задержать его, пока не решат, что делать дальше.

— Как он?

— Жив, но едва дышит. Его здорово избили. — Дигу помолчал. — Алекс, не знаю, сколько он еще продержится. Вы и представить себе не можете, что это такое. Я только что от него — просто ужас.

— Что он сказал?

— Ничего. Он ничего не говорил, только попросил позвонить вам. Вы знаете, что делать.

Париж

Воскресенье, ближе к вечеру

Четыре часа в скоростном экспрессе из Эвиана в Париж были самыми долгими в жизни Алекс. Большую часть времени она изучала документы, которые Эрик создал в ее ноутбуке. Каким-то образом ему удалось упорядочить ворох информации, которую она накопала в компьютере де Сузы в Бразилии.

В конце концов она стала понимать, что происходит. То, что начиналось как простое уклонение от уплаты налогов Мигелем Циннером, в итоге превратилось в доходное предприятие. Губернатору штата тоже требовалось отмыть не один миллион, а как лучше это сделать, если не через огромный счет в швейцарском банке, за которым никто не следит?

За небольшой процент от сделок Макс Шмидт согласился закрывать глаза на то, что де Суза регулярно пропускал деньги Циннера и губернатора через счет Тоблера, ведь уклонение от уплаты налогов не считается в Швейцарии преступлением. Даже если бы Шмидт потерял работу, он уже скопил многомиллионное состояние на офшорных счетах на Каймановых островах.

Несколько сот миллионов долларов — и никакого контроля, не считая старика, который обращал внимание лишь на последнюю строчку — «всего». Опекунский счет Когана был лакомым кусочком. А де Суза тем временем в конце каждого квартала забирал свои деньги, и никто не подозревал, что происходит на самом деле.

Деньги переводили на Кипр и вкладывали в качестве инвестиций в липовые фонды, которые преступники использовали для того, чтобы получить обратно свои денежки «чистыми». Фиктивные сделки, липовые инвестиции, подложные потери — как это ни называй. Преступники всегда знали, как отмыть грязные деньги и положить их в карманы Мигеля Циннера и губернатора. Они даже нашли способ вернуть деньги некоторым ближайшим друзьям губернатора, а те, в свою очередь, были необычайно щедры во время его предвыборных кампаний. Преступники организовали еще один фонд на Кипре, проворачивая успешные операции по отмыванию денег и покрывая таким путем дополнительные расходы.