Хеннинг Манкелль - Возвращение танцмейстера

Он стоял неподвижно. Мелькнула какая-то тень, и он вздрогнул. Кошка. Она пересекла сноп света от уличного фонаря и исчезла.

Что я вижу? – думал он. Четкую схему. Может быть, даже больше чем схему, может быть, заговор.

Он зашагал в сторону моста – ему всегда лучше думалось на ходу. Направо – здание суда, все окна погашены. Навстречу ему попались три дамы, они шли и что-то напевали. Когда он разминулся с ними, они засмеялись. Привет, сказала одна. Что они напевают, подумал он, что-то из репертуара АББА. «Some of us are crying» – «Кто-то из нас плачет». Он помнил эту мелодию. Они исчезли из виду, и он свернул к мосту. Рельсы на деревянном мосту напоминали в темноте трещины. Теперь пути используют только для составов с торфом, летом, правда, работает Внутренняя линия. С другого берега, где стоял дом Эльзы Берггрен, доносился собачий лай.

Посередине моста он остановился. Небо было совершенно ясным и звездным, стало заметно холодней. Он поднял камень и бросил в воду.

Он должен немедленно поговорить с Джузеппе. Нет, может быть, не сразу. Сначала надо привести в порядок мысли. Вероника Молин не знала, что он подсматривал за ней в щель между шторами. У него было преимущество во времени, и он хотел его использовать. Вопрос только – сумеет ли он это сделать?

Он никак не мог справиться со своим гневом. Она обманывала его, лгала прямо в лицо. Она даже позволила ему спать в своей постели, правда, только спать. Может быть, хотела его унизить.

Он пошел назад к гостинице. Он должен с ней поговорить. В вестибюле сидели двое и играли в карты. Они кивнули ему и снова углубились в игру. Стефан остановился перед ее дверью и постучал, с трудом подавив импульс вышибить дверь. Она открыла сразу. Через ее плечо он увидел, что компьютер выключен.

– Я как раз собиралась ложиться, – сказала она.

– Подожди немного. Нам надо поговорить.

Она впустила его.

– Сегодня я хочу спать одна. Чтобы ты знал.

– Я пришел не за этим. Но конечно, мне любопытно, почему ты захотела, чтобы я спал с тобой вчера. И при этом до тебя не дотрагивался.

– Во-первых, это ты захотел, а не я. Но я готова признать, что иногда бывает очень одиноко.

Она села на край кровати и, точно так же, как и накануне, подобрала под себя ноги. Она по-прежнему очень ему нравилась, обида только усиливала это чувство.

Он сел на скрипнувший стул.

– Что ты хотел? Случилось что-нибудь? Поймали того, в горах?

– Не знаю. Я пришел не поэтому. Речь идет о лжи.

– Чьей?

– Твоей.

Она широко раскрыла глаза:

– Не понимаю, о чем ты говоришь. И пожалуйста, я терпеть не могу, когда ходят вокруг да около.

– Тогда я не буду ходить вокруг да около. Несколько минут назад ты сидела за компьютером и любовалась на свастику во весь экран.

Она поняла не сразу. Потом покосилась на неплотно задернутое шторами окно.

– Правильно, – сказал он. – Я заглянул в окно. В этом меня можно упрекнуть. Я подсматривал. Но не для того, чтобы поглядеть на тебя голую. Это был просто импульс. И я увидел свастику.

Она была на удивление спокойна.

– Совершенно точно. Недавно на экране была свастика. Черная на красном фоне. И где же тут ложь?

– Ты такая же, как твой отец, хоть и утверждаешь, что нет. Когда ты скрыла, что знаешь о его прошлом, ты защищала не его, а себя.

– Как это?

– Ты такая же нацистка, как и он.

– Ах, вот что ты решил…

Она встала, закурила сигарету и больше не садилась.

– Ты не просто глуп, – сказала она. – Ты еще и самовлюблен до крайности. Я-то думала, что ты не похож на других полицейских. Но я ошиблась. Такое же ничтожество.

– Оскорбляя меня, ты ничего не добьешься. Можешь даже плюнуть мне в физиономию – из равновесия ты меня не выведешь.

Она снова села на постель.

– Собственно говоря, это даже хорошо, что ты подглядывал. Все можно выяснить, не отходя от кассы.

– Я слушаю.

Она погасила наполовину выкуренную сигарету.

– Что ты вообще знаешь о компьютерах? Об Интернете?

– Не слишком много. Я знаю только, что целый ряд вещей надо как-то пресечь. В первую очередь детскую порнографию. Ты говорила, что в контакте с целым миром, когда сидишь за компьютером, где бы ты ни находилась. Ты сказала: «В нем вся моя жизнь», – или что-то в этом роде.

Она села за компьютер и знаком пригласила его сесть поближе.

– Я возьму тебя в путешествие. В киберкосмос. Слышал такое выражение?

Она нажала на кнопку. Компьютер слабо загудел, экран засветился. Ее пальцы забегали по клавиатуре. Картинки сменяли одна другую, пока экран не окрасился красным. На красном фоне медленно проявилась черная свастика.