Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

Мэт не мог оторвать глаз от Мэйхуа. Она была в легком шифоновом платье, расшитом вручную голубыми и розовыми пионами и бабочками и с вырезом, открывавшим одно плечо. На тонких запястьях — браслеты; блестящие волосы, зачесанные набок, поддерживал черепаховый гребень; шею обвивала нитка речного жемчуга. Мэт знал, что Мэйхуа пришлось потрудиться, чтобы так здорово выглядеть. Эта девушка была самой красивой китаянкой, какую он когда-либо видел, и Мэт желал ее так сильно, как никогда и никого в своей жизни.

Она была среднего роста, с хорошо развитыми бедрами и грудью идеальной формы. Скулы — по восточным критериям — совершенны, но черты лица округлы, что придавало ей особое обаяние. Только форма глаз, в точности повторявшая изящный абрис губ, выдавала ее смешанное происхождение.

Мэйхуа покопалась в сумочке и выудила связку ключей.

— Вот, — сказала она, передавая их Мэту, — ты все умеешь…

Они стояли на лестничной площадке у запертой двери. Пока Мэт подбирал нужный ключ, Мэйхуа, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, наблюдала за ним из-под длинных загнутых ресниц. Она хочет, чтобы я дотронулся до нее, подумал Мэт. Ключ не попал в скважину, и девушка засмеялась.

— Ты должен хорошо видеть, — прошептала Мэйхуа. — У тебя такие большие глаза.

Мэт покраснел. Дверь открылась, и Мэйхуа уверенным жестом, как будто все здесь знала, протянула руку и включила свет. Мэт очутился на пороге огромной комнаты с грязными бетонными стенами и голым дощатым полом. Везде толстым слоем лежала пыль. Унылая и неуютная комната. Мэт с удивлением повернулся к девушке.

— Ну как тебе? — поинтересовалась она.

— Для скотобойни сгодится…

— Хватит шутить! — Мэйхуа прыснула и игриво подтолкнула его вперед.

— Что это за квартира?

Вместо ответа Мэйхуа, держа сумочку за спиной и не глядя на Мэта, принялась кружить по комнате и мурлыкать какую-то мелодию. Мэт напряженно вслушивался в тайваньское наречие.

— Что ты поешь?

— «Весна в горах». Любовная песня. Это… э-э-э, извини, я очень плохо говорю по-английски.

— Ты говоришь замечательно, почти поешь.

— Правда?

— Ты так симпатично растягиваешь слова… Например… «нет». Ты говоришь «не-ет». Мне нравится, как ты это делаешь. «Я не-е хо-чу».

— В самом деле «не-е хо-чу»? — поддразнила его Мэйхуа. — Посмотрим. Но должна сказать тебе, что мой английский не лучше, чем у любого, кто снимается в азиатском кино. Мы все должны учиться, чтобы участвовать в экранизациях на английском.

Мэт смотрел, как она кружится по комнате: легкая ткань платья обвивала ее бедра и груди, ничего не обнажая, лишь намекая. Он попытался понять, почему Мэйхуа так возбуждена. В ресторане она выпила вина, а потом немного виски. Однако она определенно нервничала, словно тонкий шифон платья будоражил ее чувственность.

— Кто хозяин этой комнаты? — спросил Мэт.

Мэйхуа остановилась и, склонив голову, посмотрела на него с улыбкой. Мэт подумал, что она сейчас напоминает дочь, которая собирается похвастаться папочке тем, что сумела выйти в отличницы.

— С сегодняшнего дня… я. Если, конечно, банк даст мне ссуду.

— Ты?

— Угу.

Мэйхуа широко раскинула руки и сделала пируэт.

— Добро пожаловать, сэр, в ночной клуб «Вечерний аромат».

Она подлетела к Мэту и неожиданно положила руки ему на плечи. Глаза Мэйхуа сверкали, словно раскаленные угольки, на лбу выступили крохотные бисеринки пота. Он хотел взять ее за руки, но Мэйхуа резко отвернулась.

У него неистово билось сердце, в горле пересохло. Мэйхуа кокетливо улыбнулась, и Мэт почувствовал, что она уже не так взволнована и напряжена.

— Я думала, здесь мы сделаем барьер, чтобы чуть-чуть возвышался над танцплощадкой, а музыканты будут там. Как ты думаешь?

Прежде Мэт не замечал, чтобы Мэйхуа нуждалась в чужих советах.

— Не нравится? А я хочу, чтобы тебе понравилось, — сказала она, погладив его руку.

— Я польщен.

— Почему? — Мэйхуа, казалось, растерялась.

— Потому что раньше мое мнение не слишком тебя интересовало.

— О, Мэт, но мне вовсе не твое мнение нужно, — лукаво ответила неотразимая китаянка. — Я хочу услышать точку зрения мистера Юнга, сына самого богатого предпринимателя Юго-Восточной Азии, наследника империи «Дьюкэнон Юнг» — главного биржевого магната, который производит электронное оборудование и владеет десятком банков.

Мэт расхохотался:

— Ну это чересчур. И звучит так, будто ты хочешь услышать мнение моего отца, а не мое.