Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

— Мы почти подошли к Наньшани. — Никакого ответа. Цзиян повысил голос. — Мистер Юнг, прошу вас! Нам нужно принять решение!

Но Мэт продолжал безмолвствовать.

— Меня беспокоит этот полковник Цю, — пробормотал Цзиян. — Скоро «красные» будут здесь. — Он взглянул на светящийся циферблат своих часов. — Полночь…

С берега Фуцзяни взметнулась вверх сигнальная ракета. В тот момент, когда она, описывая дугу, достигла самой высокой точки, ночь превратилась в белую пелену, раздираемую огненными залпами.

Двадцать четыре береговые батареи на материке открыли огонь одновременно. Несколько мгновений в голове Мэта царила абсолютная пустота. Потом сознание стало медленно возвращаться. Он лежал навзничь на палубе — это первое, что он понял. Позади, ничком, лежал капитан, прикрыв руками голову. Перед глазами Мэта проплывали беспорядочные образы. Ослепительные вспышки света уступали место розово-лиловым пятнам. Густой дым забивал ноздри и легкие, вызывал тошноту. Треск, грохот, свист, бесконечный свист, от которого лопались барабанные перепонки…

Потом батареи Цюэмоя открыли ответный огонь, и Мэт как будто снова оказался в камере, с металлическим ведром на голове, а по нему стучали палками с обеих сторон. Сознание отказывало ему. Мэт зажал уши руками, моля, чтобы этот шум прекратился. Но он только усиливался.

Через минуту после первого взрыва наступило короткое затишье, и Мэт почувствовал, как Цзиян толкает его. Он, шатаясь, встал на ноги — оглушенный, полуослепший — и побежал вслед за капитаном, оглядываясь по пути на охваченную пламенем Наньшань. Когда «Золотой орел» на всех парах подошел к берегу, прожектор высветил сушу, и ошеломленный Мэт увидел остатки заграждений из колючей проволоки.

— Мины! — заорал Цзиян ему в ухо. — Мины взорвались от снарядов!

Они поднялись вверх по лестнице. Заградительный огонь возобновился. Два снаряда разорвались с обеих сторон от «Золотого орла», чуть не положив его на бок. Мэт и Цзиян бросились в каюту. Судно стало медленно выпрямляться, но его прожектор по-прежнему светил вверх, в небо. К бомбежке добавился теперь оглушительный стрекот пулеметов, и Мэт сообразил, что тайваньцы пытаются попасть в прожектор на судне Чуна.

Капитан, яростно маневрируя, поменял курс, сумев почти мгновенно выправить судно. Налево, направо, еще направо… Он уворачивался от обстрела так, словно занимался этим всю жизнь. Голова Мэта разрывалась от боли: рев двигателей, взрывающиеся один за другим снаряды, автоматные очереди — этому не было конца.

Вспышки. Два Китая соревновались друг с другом, кто лучше осветит ночь. Теперь у них появилась общая цель — «Золотой орел». Чун направил корабль к берегу и дал полный ход. Луч прожектора серебряным мечом рассекал окружающую тьму. Впереди взмыли два водяных столба, и судно завалилось на левый борт. Волна приподняла корабль, и перед глазами Чуна вдруг появились звезды, потом «Золотой орел» клюнул носом вниз, винты завертелись, вспарывая воздух, и судно понесло прямо на прибрежные скалы.

Чун каким-то образом ухитрился все это время оставаться на своем месте, не выпуская из рук штурвал. Когда луч прожектора выровнялся, он понял, куда их несет: прямо перед «Золотым орлом» была узкая расщелина в скалах. Чун резко сбавил скорость, выправил курс и направил нос корабля в центр расщелины.

Где-то за кормой взорвался еще один снаряд, и мостик захлестнуло волной, мгновенно ослепив капитана. Когда поток схлынул, корабль подхватила взрывная волна и понесла через расщелину к гроту. Переваливаясь с борта на борт, «Золотой орел» проскользнул в дюйме от гранитной стены. И тогда море, истощив запас сил, нанесло последний удар. Волна пронеслась до конца расщелины и вернулась, разбившись о скалу. «Золотой орел» встретил ее носом, взметнулся вверх, нырнул вниз… и все успокоилось.

Шум перестрелки отдавался в каменном гроте, но здесь звук был слабее, чем в открытом море. Мэт постепенно пришел в себя и увидел отца, распростертого на полу каюты.

— Папа! Что с тобой?

Саймон со стоном открыл глаза.

— Где… мы? О Боже… — Он поднял голову и взглянул на Мэта. — Как ты?

— В порядке. А ты?

— Кажется, нормально. Почему ты шепчешь?

— Нет, я кричу.

— Иисусе! Этот шум… Я… не слышу. Все гудит…

Мэт осмотрел отца, нет ли повреждений. Кости целы, только уши заложены. Когда Мэт помогал отцу подняться, мощный взрыв качнул «Золотого орла», и в пещеру хлынула волна осколков. Мэт и Саймон упали, потом медленно поднялись и пошли по узкому проходу на мостик. Цю стоял, прислонившись к штурвалу. Мэт подошел к нему. При свете одного прожектора они увидели не много: темная бурлящая вода, густая как масло, заостренные сланцевые края скалы, кое-где отливающие медью, а в самой глубине пещеры — грубые ступени, ведущие в кромешную тьму.