Андрей Лебедев - Конец света

Майоры Загнетов и Рудниченко побросали в проем пару гранат и, выпустив по рожку из своих «калашей», кувырком попрыгали в помещение главного узла дальней связи.

— Эх, аппаратуру гранатами покарябали, наверное, засранцы, — сказал Старцев и вдруг сам замер, поймав шальную пулю.

Прямо в сердце.

Между пятым и шестым ребрами, прямо в левый желудочек…

— Отменить все команды на пуск ракет… — прошептал Старцев, уже умирая.

— Не волнуйтесь, товарищ командующий, — сказал майор Загнетов, закрывая генералу глаза, — уже сделали, товарищ генерал, все о’кей!

Данилова встречали на авиабазе, как почетного гостя.

Даже ковровую дорожку растянули и девушек в национальных костюмах с лепешками и с солью к Данилову запустили.

Насторожило Данилова только то обстоятельство, что после девушек в халатах и тюбетейках к нему подбежала стайка пионеров в пионерских галстуках.

И теперь даже такой тугодум, как Данилов, и тот подумал себе: «Что-то здесь не так…»

А оно, и правда, было не совсем так.

Только генералу Закосову, старому другу своему, командующему пятой воздушной армией, что на своей «сушке» доставил сюда Данилова, Саша велел ждать на полосе, а рабам приказал заправить «сушку» керосином…

— Генерал, а втроем улетим? — спросил Саша Закосова.

— Ну это же спарка, а не стройка, — ответил генерал, беспомощно разведя руками.

— Хорошо, генерал, а с «Фалькон-900» вы справитесь? — Саша рукой показал на стоящий возле ангара хозяйский мини-лайнер на двенадцать пассажиров.

— С этим? — переспросил генерал. — Почему не справлюсь?

Тогда Саша подошел к группе авиатехников и, быстро заговорив с ними по-арабски, велел срочно готовить «Фалькон» к вылету.

— Ждите, генерал, через пару часов постараюсь вернуться.

За эти два часа ему предстояло вернуться сюда с Катей и с их сыном, Сан Санычем.

Ходжахмет принимал Данилова в своей большой диванной комнате.

Лидия в шелковых шароварах и коротенькой безрукавочке подавала им чай и сласти.

— Так ты хочешь, чтобы в твоем доме на берегу моря было много жен и наложниц? — спросил Ходжахмет.

— Да, очень хочу, — кивнул Данилов.

— Тогда позволь мне познакомить тебя с лучшей женщиной из моего гарема, — сказал Ходжахмет.

— О, я, наверное, вряд ли достоин, — растерянно возразил Данилов.

— Нет-нет, что ты, ты как раз достоин, о достойнейший из достойных, — уверил гостя Ходжахмет.

Хозяин хлопнул в ладоши, и из-за занавески вышла капитан Ханумам.

На ней были камуфляжные шаровары и рубашка защитного цвета.

— Ну как тебе женщина? — спросил Ходжахмет.

— Она очень красивая, — неуверенно сказал Данилов.

— И добрая, — добавил Ходжахмет, — тебе с нею будет очень хорошо, она тебе отрежет голову…

Внизу, под крылом «Фалькона», уже проплывала заснеженная тайга.

В теплом накондиционеренном салоне летели трое.

Всего три пассажира.

Всего одна семья.

Саша, Катя и Сашенька Мельниковы.

И только пилот, генерал Закосов, порою поглядывая из своего командирского кресла назад в салон, улыбался в свои усы.

Товарищ Лю деи Лао умел принимать иностранных гостей.

Этому искусству товарищ Лю научился у великих мыслителей древности, еще студентом Пекинского университета прочтя трактат Шестого патриарха Хэй Нэна о том, как следует вести дипломатические переговоры.

Товарищ Лю хорошо усвоил предписанные трактатом правила: «Роскошь и спокойное течение приема должны уверить воинственного соседа в том, что силы императора настолько велики, что ему не о чем беспокоиться, кроме как о приятном времяпрепровождении… Танцы девушек, нарядные костюмы придворных должны внушать гостю благоговейный трепет перед богатством императора, а устрашающий вид его воинов — страх перед самой мыслью о войне… Спокойствие же императора должно уверить гостя в том, что он не боится воинственного соседа… Император боится только расстройства своего желудка за обедом…»

Но товарищ Лю не боялся и расстройства желудка.

Товарищ Лю ничего не боялся.

После того как господина Ходжахмета катали на гребных лодках по волнам Желтой реки, их ждал обед — традиционная утка по-пекински, а вечером они вместе с господином Ходжахметом должны были посетить Пекинскую оперу…

— Как жаль, дорогой господин Ходжахмет, — прижав руку к груди, с улыбкой сказал товарищ Лю, — как жаль, что, по вашей вере и вашим уважаемым мною обычаям, вы не можете попробовать рисовой водки и кислого ржаного пива, подаваемых моими поварами к нашим блюдам, но я из чувства солидарности тоже не стану сегодня пить рисовую водку, заменив ее простой водой.