Андрей Лебедев - Конец света

В Резервной ставке тем временем настал момент временного двоевластия.

И Данилова грызла теперь досада.

Растяпы Гречушников и Долгов не убили Старцева сразу, как хотел того Данилов, а захотели, чтобы все было по правилам, чтобы расстрелять только после голосования, чтобы, когда все генералы Ставки обсудят предъявленную ему «черную метку» и большинством вынесут вердикт «повинен смерти», только тогда поставить Командующего к стенке… Эх, всегда все заговоры рушатся только по причине нерешительности исполнителей.

Всегда.

Вот и Долгов с Гречушниковым стали медлить, вместо того чтобы сразу — бац — и дело с концом, а они решили сперва арестовать Командующего, посадить его в камеру до голосования… И вот — дотянули в своей нерешительности до того, что верные Старцеву Ерохин, Грабец и Мельников уволокли Старцева из-под стражи, что завязалась потом перестрелка, в которой погибли генералы Гречушников, Мижулин и Луговской…

Теперь Ставка практически превратилась в две ставки.

Верхний, так называемый шестой, уровень, где находился пульт дальней связи, контролировали теперь люди Данилова.

Нижележащий «пятый» уровень, где был главный компьютер Управления Боевыми Информационными Системами, был весь в руках людей Старцева.

«Четвертый», жилой, уровень тоже заняли даниловцы…

А в «третьем», где были энергетические системы — дизеля, вентиляционные насосы жизнеобеспечения, емкости с дизтопливом, — здесь засел генерал Задорожный, который хоть и колебался, но больше склонялся в сторону законной власти, то есть в сторону Старцева.

Такой в ставке получился бутерброд.

Данилов понимал, что, покуда он не взял ставку под свой полный контроль, покуда не уничтожил Старцева и его сторонников, ни о каких переговорах с Ходжахметом речи не могло идти. Но время не ждало.

И Данилов послал радиограмму Ходжахмету, в которой предлагал начать переговоры о почетных условиях сдачи. Одновременно он дал радио на ракетный крейсер К-653…

Ходжахмет непременно должен был клюнуть на предложение — выменять ценную информацию на гарантии безопасности Данилова с последующим предоставлением ему комфортных и богатых условий проживания во дворце где-нибудь на Майорке или на Кипре… Ходжахмет не мог устоять против предложения обменяться баш на баш. Ты мне гарантии, а я тебе выдам шпиона в сердце твоей ставки, и не только шпиона, но и имя главного изменника, который уже занес руку с ножом, чтобы ударить в спину.

Ходжахмет размышлял над сделанным Заир-пашой резюме по поводу перевода со староанглийского пьесы, в состоянии откровения написанной Узбеком.

Здесь и без комментариев Заир-паши было понятно, что в пьесе Узбека речь идет не о заговоре во дворце датского короля, а о событиях, происходящих теперь во дворце Ходжахмета и в Резервной ставке Командующего войсками Российской Федерации.

Ходжахмет прочитал еще раз:

Ходжахмет задумался…

Послание изменника — это радиограмма от Данилова.

Он изменник.

Он предал своего Командующего, предал свою армию и свое Отечество. Предал свою веру.

Но яд предательства заразен… В этой строчке явно намек на ситуацию в ставке самого Ходжахмета. Это явный намек на то, что ближайший товарищ Ходжахмета готов предать его и, вступив в сговор с врагом, скинуть своего Правителя для того, чтобы занять его место.

Кто этот друг-предатель?

Здесь для Ходжахмета никаких неясностей не было.

Он давно уже ощущал, как Алжирец завидует ему.

А зависть — это верный признак ненависти.

«Надо кинуть ему кость, — подумал Ходжахмет, — надо дать ему Лидию. Это отнимет время. Сладострастник набросится на вожделенное мясо и на два или на три дня выбудет из борьбы. А кроме того, Лидия отнимет у Алжирца ненависти. Он размякнет от любви. А любовь отнимает у ненависти питающие ее соки».

Когда Саша понял, что ему предстоит увидеться с Катюшей, он очень забеспокоился, выдержит ли она испытание этой встречей.

Ведь ни в коем случае нельзя выдать себя.

Везде стоят камеры наблюдения.

И сможет ли Катюша сохранить самообладание?

Это только в кинокартине Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» разведчику показали жену, которую он не видел десять лет. Но там его жену готовили к такому свиданию, провели с нею работу. А Катюша… Она увидит Сашу как бы вдруг.