Лев Пучков - Закон гор

— Стоят, бляд! Лажжис, бляд! — Совсем близко раздалась короткая очередь.

Я еще не успел испугаться, как Братский, оттолкнув меня в сторону, навскидку полоснул из автомата куда-то мне за спину, выпустив длинную очередь в полмагазина. По ушам ударил нечеловеческий вопль, полный боли и отчаяния. Обернувшись, я увидел, что трое оружных гвардейцев, подкравшихся откуда-то из переулка, мешками валятся наземь — одному из них очередь неудачно угодила в живот, теперь бедолага извивался, как червяк, дико крича и корчась от страшной боли. От толпы между машинами отделились несколько человек и скоренько припустили к нам — посмотреть, что там такое получилось.

— С меня причитается, — благодарно буркнул я, одним пинком забрасывая вскрикнувшего фээсбэшника в салон, и, запрыгнув на переднее сиденье, гаркнул во все горло:

— Давай!

Мент дал — «Нива», с пробуксовкой стартанув с места, рванула по улице вниз.

Через пять минут мы добрались до поворота на узкую грунтовку — село осталось далеко позади. Выстрелы, приглушенные расстоянием, постепенно стихали — видимо, гвардейцы начали овладевать контролем над ситуацией. Выбравшись из «Нивы», мы развернули ее поперек дороги, Джо и Братский уныло стояли поодаль в роли сторонних наблюдателей. Затем Мент запихал в горловину бензобака кусок ветоши и сказал:

— Топайте — догоню.

Подхватив Джо и Братского, мы с Лосем двинулись по грунтовке — через минуту нас догнал Мент. Сзади ощутимо рвануло — машина занялась ярким пламенем. Вот и славненько. Если погоня и предвидится, то только в пешем порядке. Съехать на транспорте на грунтовку не получится — мешает горящая «Нива». А столкнуть горящую машину с дороги труднее, чем не горящую — это аксиома.

Прошкандыбав пару километров, мы добрались до огромного дуба, расщепленного молнией. Где-то неподалеку с сегодняшнего утра должна быть припрятана машина со всеми необходимыми прибамбасами: медикаментами, питанием, оружием и ночными приборами — если, конечно, полковнику ничего не помешало полноценно законтачить с Зелимханом и обо всем договориться.

Полазив в кустах, мы обнаружили заваленный ветками «уазик». Молоток Шведов! Зелимхан — душка… Разобрав маскировку, бегло осмотрели доставшееся нам богатство — не сдержав нахлынувших чувств, я издал победный вопль, ничем не уступающий по эмоциональному содержанию восторженному крику кроманьонца, которому посчастливилось в одиночку завалить здоровенного волосатого мамонта. Бензина — полный бак; три автомата и снайперская винтовка с изрядным боезапасом; два ночных прибора; пара китайских фонариков; коробка с консервами и здоровенная импортная аптечка, набитая под завязку, — да это просто полноценная виктория! Теперь нам осталось неторопливо прокатиться по лесной дорожке к условленному месту, где на рассвете должен появиться наш винтокрылый Винт на вертушке (пардон за каламбур), и тогда уж точно — все… Ай да мы, ай да молодцы! Провернули такую фантастическую акцию и остались в живых и между делом заработали по двести штук баксов на брата. Есть чем гордиться!

Мент забрался за руль и выкатил «уазик» на дорогу. Мы расселись в салоне в том же порядке, что давеча в «Ниве», я протянул Менту ночной прибор, нетерпеливо пристукнул кулаком по лобовому стеклу и распорядился:

— Погнали!

— А помощь раненым?! — встревоженно воскликнул Братский, перекрикивая шум взревевшего двигателя. — Вам хорошо — вы целые! А мы тут кровью истекаем, блин!

— Да не боись, Игореха, мы про вас помним, — я вытащил из-под сиденья объемную кожаную аптечку и похлопал по ней ладонью. — Чуток отъедем, встанем в укромном местечке и забинтуем вас с ног до головы, как ебипетские мумии…

Джо глухо застонал, неловко ударившись плечом, когда машина в очередной раз подпрыгнула на кочке. Спохватившись, я включил фонарик и, открыв кожаный баул, начал ковыряться в нем, отыскивая обезболивающее. Содержимое аптечки было сплошь импортное — ни одного знакомого ингредиента я не обнаружил. Помимо всего прочего, в отгороженном отделении баула лежал какой-то аэрозольный баллончик без маркировки и резиновая маска, похожая на общевойсковой респиратор. Прочитать мелкие надписи, выдавленные на тюбиках и пластиковых флакончиках, из-за тряски не представлялось возможным.

— Тьфу, зараза! — досадливо пробормотал я. — Что за херня… — И обернулся к Братскому:

— Ты когда-нибудь обращался с подобной мудятиной?