Мартин Смит - Залив Гавана

— Это моя спортивная серия.

— Эффектно.

На следующем снимке была белокожая обнаженная модель, баюкающая череп. Страстный взгляд сквозь гриву кудрявых волос, едва прикрывающих возбужденно выступающую грудь. Вокруг — свечи, барабаны, бутылки с ромом.

— Не та коробка, — сказал Мостовой. — Это моя серия на черный день. Мы снимали здесь, в номере, пришлось использовать подручный реквизит.

Череп был грубой подделкой, в которой недоставало зубов и носовой части. Тем не менее, Аркадий был впечатлен тем количеством артефактов, которые требовалось иметь серьезному фотографу на черный день.

— Очень художественно.

— Благодарю вас. Поговаривают, что в посольстве должен состояться концерт. Бугай хочет, чтобы я там был, а я совсем нет. Я только мечтаю оказаться с фотоаппаратом где-нибудь поблизости, когда его хватит сердечный приступ.

Ольга. Она оказалась довольно крупной женщиной с густыми светлыми, но уже седеющими волосами. На овальном лице слегка затуманенные воспоминаниями небольшие глаза. Кондиционер был сломан, и было душновато. Ее квартира представляла собой уголок России — на стене висел ковер с восточным орнаментом, на подоконнике буйно разрослась герань, в клетке распевала желтая, как лимон, канарейка. На столе разложены сардины, черный хлеб, салат с зернами граната и три вида солений. Рядом с электрическим самоваром банка с вареньем и стаканы в железных подстаканниках. Она просматривала фотоальбом и очень по-женски одергивала платье, когда подол слегка приподнимался.

— Это фотографии двадцатипятилетней давности. Вот были времена! Наши школы с лучшими учителями, отменная русская еда. Настоящая социалистическая колония. Никто даже не говорил по-испански. У детей — свои пионерские лагеря. Наши советские развлечения — стрельба из лука, альпинизм, волейбол. Никакого идиотского бейсбола, на котором помешаны кубинцы. Наши собственные пляжи и кружки по интересам — вышивание, выжигание, астрономия… ну и, конечно, празднование дней рождения и свадеб, по-настоящему семейные праздники. Как мы гордились тем, что — русские: защищаем завоевания социализма от притязаний американцев на этом острове вдали от дома. Не верится, что мы были так сильны когда-то…

— Ведь вы неофициальный историк жизни посольства?

— Лучше сказать я им здесь как мать. Я прожила здесь дольше всех. Мы приехали сюда, когда я была еще очень молодой. Мой муж умер, а моя дочь вышла замуж за кубинца. По правде говоря, я здесь заложница собственной внучки. Если бы не я, она так и не заговорила бы по-русски. Кому такое раньше могло прийти в голову? Ее зовут Кармен. И это имя для русской девочки, я вас спрашиваю? — она налила чай и подложила еще варенья с заговорщицкой улыбкой: — Сахар нужен?..

— Спасибо. А ваша внучка была на рождественской вечеринке в посольстве?

— Вот она, — Ольга Петровна открыла один из последних альбомов и пальцем указала на кудрявую девочку в пышном белом платье, которое делало ее похожим на ходячий свадебный торт.

— Очень симпатичная.

— Вы находите?

— Да, конечно.

— Вообще-то, это очень интересное сочетание — русская и кубинец. Кармен — девочка не по годам развитая, очень открытая. Она хотела, впрочем, как и все другие дети, чтобы был американский Санта Клаус. Это все — телевидение!

От снимка к снимку Аркадий наблюдал, как Кармен посидела на коленях Санты, потом шепнула что-то на ухо, пошла вдоль накрытых столов. Он ткнул в широкую спину возле стола:

— А это случайно не Сергей Приблуда?

— Как вы могли узнать его? Это Кармен затащила его на вечеринку. Он такой домосед, — Ольга Петровна была, как оказалась, самого высокого мнения о Приблуде. — Сильная личность с по-настоящему рабочими корнями, патриотичный, никогда не напивался, был достаточно уверенным, тихий, но основательный — понятно, что он из секретной службы, но не из тех, которые опутывают себя тайной. И уж, конечно, не такой слабак, как вице-консул Бугай. Помните слово «comrade»?

— Еще бы не помнить.

— Так я называла Сергея Сергеевича в лучшем возможном смысле этого слова. И такой образованный…

— Разве? — Это качество Приблуды было открытием для Аркадия, и он на какой-то момент усомнился в том, что они говорят об одном и том же человеке. К сожалению, при всем уважении Ольги Петровны к полковнику, она не смогла найти ни одной его фотографии.

— А вот и она, — радостно воскликнула Ольга Петровна. Девочка лет восьми в школьном джемпере темно-бордового цвета, из которого она явно выросла, стояла на пороге комнаты. Она недоверчиво и сердито рассматривала Аркадия из-под насупленных бровей. — Кармен, это наш друг гражданин Ренко.