Ю Несбё - Леопард

Лейке нажал на кнопку, и боковое стекло поползло вниз.

— Go finish him and bring him up there, [159] Идите, прикончите его и отвезите туда (англ.) . — велел он тем двоим и снова закрыл окно.

— Мне кажется, вышло бы классно, если бы ты открыла ту дверь, — сказал Лейке. — Думаю, Харри заслужил поэтическую смерть. Но в нынешней ситуации придется сосредоточиться на лирическом прощании. — Он наклонился, потом посмотрел на небо. — Красивый красный цвет, правда? — И теперь она видела. Слышала. И тот ее голос, который говорил правду, сказал ей это. Она действительно умрет.

Кинзонзи показал на каменный дом ван Боорста и велел Удри подогнать «ренджровер» прямо к двери. Он видел свет за шторами и вспомнил, что мистер Тони решил не выключать его, когда они уходили. Чтобы тот белый знал, что его ждет. Кинзонзи вышел и ждал, пока Удри вынет ключ зажигания и присоединится к нему. Приказ ясен: убить и привезти. Это не вызывало у него никаких чувств. Ни страха, ни радости, ни малейшего беспокойства. Работа есть работа.

Кинзонзи было девятнадцать. Воевал он с одиннадцати. Тогда бойцы PDLA, People's Democratic Liberation Army, [160] НДОА, Народная демократическая освободительная армия (англ.) . напали на его деревню. Они размозжили брату голову прикладом «Калашникова» и изнасиловали двух его сестер, заставив отца на это смотреть. Потом командир сказал, что, если отец не станет совокупляться с младшей сестрой у них на глазах, они убьют Кинзонзи и старшую сестру. Но закончить предложение командир не успел, потому что отец ринулся прямо на их мачете. Раздался смех.

Когда они уходили, Кинзонзи впервые за несколько месяцев нормально поел. А еще он получил от командира берет, тот сказал, что теперь это его униформа. Через два месяца у него уже был свой «Калашников», тогда же он убил первого человека, женщину в деревне, отказавшуюся предоставить шерстяные оделяла в распоряжение People's Democratic Liberation Army. Ему исполнилось двенадцать, когда он стоял в очереди солдат, которые насиловали девушку недалеко от того места, где завербовали его самого. Когда подошла его очередь, он вдруг подумал, что это могла быть его сестра, возраст совпадал. Но, взглянув на нее, он понял, что уже не помнит их лиц. Матери, отца, братьев и сестер. Они стерлись, исчезли.

И когда через два месяца он с двумя товарищами отрубил командиру руки и оставил его истекать кровью, то сделал это не из мести или ненависти, а потому что CFF, Congo Freedom Front, [161] ФОК, Фронт освобождения Конго (англ.) . предложил им больше денег. Пять лет он жил на то, что удавалось добыть во время рейдов ФОК по джунглям Северной Киву, но им приходилось остерегаться других партизан, а деревни, на которые они нападали, уже были разграблены другими, так что им едва хватало на прокорм. Какое-то время ФОК вел с правительственными войсками переговоры о разоружении взамен на амнистию и работу. Но когда дело дошло до переговоров о зарплате, затея провалилась.

От голода и отчаяния бойцы ФОК напали на одну из шахт компании, добывавшей колтан. Они пошли на это, хотя знали, что у подобных компаний оружие и солдаты лучше, чем у них. Кинзонзи и не надеялся, что проживет долго или умрет не в бою. Поэтому он даже глазом не моргнул, когда, очнувшись, увидел, что на него направлено дуло винтовки белого человека, который заговорил с ним на незнакомом языке. Кинзонзи только кивнул, давая понять, что хочет, чтобы все поскорее закончилось. Через два месяца раны затянулись, и его новым работодателем стала добывающая компания.

Белый человек был мистер Тони. Мистер Тони хорошо платил, но беспощадно расправлялся с теми, кто казался ему недостаточно преданным. Он разговаривал с ними и был самым лучшим начальником из всех, кого знал Кинзонзи. Кинзонзи без малейших колебаний застрелил бы его, если бы понадобилось. Но это было невыгодно.

— Поторапливайся, — сказал Кинзонзи Удри и зарядил пистолет. Он думал, что смерть от металлического шарика, который выпустит иглы во рту белого полицейского, стоит им только открыть дверь, наступит не сразу, и собирался пристрелить его на месте, тогда они смогут отправиться наверх к Ньирагонго, где их ждут мистер Тони и его дамы.

Какой-то мужчина, сидевший перед соседним магазином и куривший, встал, что-то в ярости пробормотал и исчез в темноте.

Кинзонзи смотрел на дверную ручку. Первый раз он здесь оказался, когда они забирали ван Боорста. Тогда же он увидел и легендарную Альму. На тот момент ван Боорст истратил все свои деньги на «Сингапур слинг», охрану и Альму, которая была дорогой штучкой. И в отчаянии совершил последнюю в своей жизни ошибку: принялся шантажировать мистера Тони, угрожая пойти в полицию и рассказать то, что знает. Бельгиец выглядел скорее покорным, чем удивленным, когда они вошли, и поспешил выпить то, что ему дали. Они разделали его на куски подходящей величины, которые потом скормили удивительно жирным свиньям у лагеря беженцев. Альма перешла к мистеру Тони. Альма с ее бедрами, золотым зубом и похотливым лунатическим взглядом, который мог бы стать для Кинзонзи еще одним поводом пустить пулю в лоб мистера Тони. Если бы это было выгодно.