Ю Несбё - Леопард

Отыскать Юлле было нелегко, но в конце концов Рогеру удалось выйти на его след через байкерский клуб в Алнабру, где выяснилось, что теперь Юлле ест, спит и проводит время как свободный человек, то есть никуда не ходит дальше магазинчика «Прикс», где покупает жевательный табак и хлеб. Йендем встречался с этим и раньше, видел, насколько тюрьма делает людей зависимыми от привычного окружения, привычного хода вещей, от всего того, что дает ощущение уверенности. Правда, немного странно было, что Юлле так быстро согласился поговорить о прошлом. Наверняка имя Бельмана сыграло решающую роль.

— Улла тогда гуляла со мной, и это было классно, потому что все в Манглерюде были тогда от Уллы без ума. — Юлле кивнул, словно бы соглашаясь сам с собой. — Но этот-то от нее просто голову потерял.

— Микаэль Бельман?

Юлле покачал головой:

— Да нет, другой. Его тень. Бивис.

— И что произошло?

Юлле всплеснул руками. Рогер обратил внимание на шрамы у него на ладонях. Тюремная перелетная пташка, то дурь на воле, то дурь в тюрьме.

— Микаэль Бельман стукнул, что мы тырим бензин, а у меня к тому времени уже был условный срок за дела с гашишем, ну и пришлось сесть. Мне уже передали, что Бельмана видели с Уллой. Но все равно, когда я вышел и собрался увести ее, этот Бивис меня уже поджидал. Почти до смерти отметелил. Сказал, дескать, Улла — его девушка. И Микаэля. Во всяком случае, не моя. И что если я только покажусь поблизости… — Юлле провел пальцем по тощему горлу с седым щетинистым кадыком. — Просто больной на всю голову. Жуть! Пацаны мне даже не поверили, что этот долбаный Бивис чуть меня не пришил. Слюнявый идиот, который только и знал, что перед Бельманом шестерить.

— Но вы что-то говорили про партию героина, — сказал Рогер.

В разговоре с интервьюируемыми по поводу наркотиков он всегда старался называть вещи их точными именами, во избежание недоразумений: жаргонная терминология изменчива и в разных местах может значить разные вещи. Например, слово «смак» в Ховсетере означало кокаин, в Хеллерюде — героин, а в Абилдшё вообще все, что угодно, чем можно вставиться.

— Мы с Уллой и Те-Ве со своей телкой ездили на байках в Европу — в то лето, когда меня посадили. И в Копенгагене прихватили с собой полкило герыча. Таких байкеров, как мы с Те-Ве, шмонали на каждом контроле, но мы пустили вперед девчонок. Идут, блин, такие лапочки, в летних платьицах, взгляд такой невинный, а у каждой по четверти кило хмурого в манде. Мы его почти весь сразу толкнули одному сбытчику в Твейте.

— Вы искренни, — сказал Рогер, записывая, взял в скобки «манду», чтобы потом заменить на приличное слово, и добавил «хмурый» в длинный список синонимов, обозначавших героин.

— Дело прошлое, сейчас за это никого не прихватят. Да только того сбытчика из Твейты замели. Ну и предложили скостить срок, если он заложит подельников. Что он и сделал, крыса поганая.

— Откуда вы знаете?

— Ха! Да он мне сам про это и сказал через несколько лет, когда мы вместе сидели в Уллерсму. Что он на фиг выдал и имена, и адреса всех нас четверых, включая Уллу. Разве что личных номеров не назвал. И нам просто адски пофартило, что дело закрыли.

Рогер лихорадочно записывал.

— А теперь угадай с трех раз, кто этим занимался в полицейском участке Стовнера? Кто его допрашивал? Кто распорядился, чтобы дело замотали, забыли и закрыли? Кто под Уллу клинья подбивал?

— Мне хотелось бы, чтобы вы сами это сказали, Юлле.

— С огромным удовольствием. Это он самый и был, кто ее у меня увел, Микаэль Бельман.

— И последний вопрос, — сказал Рогер, зная, что подошел к самому важному. Существуют ли доказательства? Можно ли проверить источник информации? — Вы помните имя этого сбытчика? В смысле, он ничем не рискует, его в любом случае упоминать не будут.

— Хочу ли я на него стукнуть, ты об этом, что ли? — Юлле громко рассмеялся. — А то нет!

Он произнес имя по буквам, а Рогер, перелистнув страницу, записал большими буквами, ощущая, как напрягаются скулы. От невольной улыбки. Он заставил себя стереть ее с лица. Но знал, что еще долго будет ощущать этот вкус: сладкий вкус наркотика.

— Ну, спасибо за помощь, — сказал Рогер.

— Да это я должен благодарить, — сказал Юлле. — Только ты уж постарайся сделать Бельмана, тогда мы в расчете.

— И последнее, чисто из любопытства. А почему тот сбытчик рассказал, что донес на вас, как вы думаете?

— Потому что он боялся.

— Боялся? Почему?

— Потому что слишком много знал. Он хотел, чтобы кто-то еще знал эту историю на тот случай, если эта поросячья морда придет и сделает то, чем угрожала.