Ю Несбё - Леопард

— Пришлось сделать это тайком. Доктор Айболит считает, что мне вредно напрягаться. Инфекции. Воспаления. Температура. Ее искренне беспокоит состояние моего здоровья, Харри. Это даже удивительно, учитывая то, что я сделал, верно? Лично меня больше интересует смерть. Именно в этом я, по правде говоря, завидую тем… но ты этому помешал, Харри.

— Смерть была бы слишком мягким наказанием.

Во взгляде человека, сидящего в постели, что-то зажглось, казалось, что щелочки его глаз загорелись белым холодным светом.

— Во всяком случае, у меня теперь есть имя и место в книжках по истории. Люди будут читать про Снеговика. И кто-то захочет стать моим наследником и претворить мои идеи в жизнь. А что досталось тебе, Харри? Ничего. Наоборот, ты потерял то немногое, что имел.

— Правда, — сказал Харри. — Ты победил.

— Тебе не хватает среднего пальца?

— Ну… Мне его не хватает именно сейчас. — Харри поднял голову и встретился с ним взглядом. Выдержал его.

Потом похожий на куриную гузку рот открылся. Смешок прозвучал как выстрел из пистолета с глушителем.

— Ну, чувства юмора ты, во всяком случае, не потерял, Харри. Ты знаешь, что я потребую что-то взамен?

— No care, no pay. [133] Нет услуги, нет денег (англ.) . Но давай, говори.

Мужчина с большим трудом повернулся к тумбочке, взял стоявший там стакан и приложил его к ротовому отверстию. Харри смотрел на руку, державшую стакан. Она была похожа на белую птичью лапу. Напившись, собеседник осторожно поставил стакан на место и заговорил. Сейчас жалобный голос звучал слабее, как из радиоприемника, в котором садятся батарейки.

— Мне кажется, в инструкции по моему содержанию в тюрьме говорится об исключительной тяге к самоубийству, во всяком случае, они с меня глаз не спускают. И тебя обыскали, прежде чем впустить, правда? Боятся, что ты дашь мне нож или еще что-нибудь. Но я не хочу досматривать распад до конца, Харри. Мне кажется, с меня уже хватит. Ты не согласен?

— Нет, — сказал Харри. — Я так не думаю. Давай о чем-нибудь другом.

— Ты мог бы соврать и сказать «да».

— Ты бы предпочел ложь?

Тот отмахнулся:

— Я хочу встретиться с Ракель.

Харри удивленно поднял бровь:

— Зачем?

— Просто хочу ей кое-что сказать.

— Что?

— Это должно остаться между нами.

Стул скрипнул, когда Харри встал.

— Никогда.

— Погоди. Сядь.

Харри сел.

Мужчина смотрел вниз, пальцы его елозили по пододеяльнику.

— Пойми меня правильно, насчет других я не раскаиваюсь. Те были шлюхи. Но Ракель была другая. Она… другая. Я хочу сказать только это.

Харри недоверчиво смотрел на него.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Снеговик. — Скажи «да». Соври, если надо.

— Да, — солгал Харри.

— Ты плохо врешь, Харри. Я хочу поговорить с ней прежде, чем стану помогать тебе.

— И речи быть не может.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что у тебя нет выбора. Потому что ворам приходится полагаться на воров, когда припрет.

— Правда?

Харри еле заметно улыбнулся:

— Когда я покупал опиум в Гонконге, мы одно время использовали туалет для инвалидов в отеле «Ландмарк» на Де Ву-роуд. Сначала туда заходил я, клал детскую бутылочку с соской, где были деньги, под крышку бачка самого правого унитаза. Выходил, смотрел на часы поддельной марки, возвращался, и там по-прежнему лежала моя бутылка. Всегда с точным количеством опиума. Слепое доверие.

— Ты сказал «одно время».

Харри пожал плечами:

— Однажды бутылка исчезла. Может, дилер меня кинул, может, нас кто-то видел и удрал с деньгами или товаром. Гарантий никто не дает.

Снеговик долго смотрел на Харри.

Харри в сопровождении врача шел назад по коридору. Впереди шел охранник.

— Быстро вы, — сказала врач.

— Он был немногословен, — ответил Харри.

Харри пересек вестибюль и вышел к парковке, открыл автомобиль. Увидел, что рука его, поворачивающая ключ в замке зажигания, дрожит. Когда откинулся на сиденье, почувствовал, что спина рубашки намокла от пота.

Немногословен.

— Давай предположим, что он — как я, Харри. Это предположение, несмотря ни на что, необходимо, чтобы я мог тебе помочь. Сначала мотив. Ненависть. Раскаленная, кипящая ненависть. Это тот наркотик, который помогает выжить, та магма, которая раскаляет его изнутри. И как и магма, ненависть — предпосылка жизни, чтобы все не превратилось в лед. Но вместе с тем давление этого внутреннего жара неминуемо ведет к извержению, к тому, что деструктивное начало вырывается на свободу. И чем дольше он копит это в себе, тем сильнее извержение. Сейчас извержение идет полным ходом, и оно мощное. Из чего я делаю вывод, что тебе следует поискать причину в далеком прошлом. Потому что не сами эти действия, вызванные ненавистью, но причина ненависти может помочь тебе разгадать эту загадку. Сами действия без причины не имеют смысла. Чтобы проникнуться к чему-то подлинной ненавистью, нужно время, но сама причина ненависти простая. Что-то произошло. И речь идет о том единственном, что произошло. Если найдешь, что это было, он твой.