Ю Несбё - Леопард

Пару секунд в гостиной было тихо, Галтунг молча смотрел на Харри.

— Может, и так, — сказал он.

— А может, ваша дочка заставляет вас вкладывать такие деньги? Потому что от них зависит будущее проекта, не так ли?

Галтунг развел руками:

— Я судовладелец. Риск — часть моей жизни.

— Риск бывает смертельным.

— Две стороны одной медали. На рынке рисков одни богатеют там, где другие находят смерть. Пока что умирают другие, надеюсь, так будет и впредь.

— То есть умирать будут другие?

— Пароходство — предприятие семейное, и, если Лейке войдет в семью, нам придется позаботиться о том… — Он замолчал, потому что дверь в гостиную открылась.

На пороге появилась высокая светловолосая девушка с унаследованными от отца грубоватыми чертами и материнскими бирюзовыми глазами, но без отцовского скромного величия богатого крестьянина и без аристократического высокомерия матери. Она горбилась, словно хотела казаться меньше, чтобы не бросаться в глаза, и больше смотрела на свои туфли, чем на Харри, когда они обменивались рукопожатиями. Она представилась: Лене Габриэлле Галтунг.

Сказать ей было нечего. Спросить и того меньше. Отвечая на вопросы, она всякий раз съеживалась под взглядом отца, и Харри подумал, что, наверное, ошибся, предположив, будто это она заставляет отца вкладывать деньги в проект Лейке.

Через двадцать минут Харри поблагодарил и поднялся, и тут же, словно по незримому сигналу, снова возникла женщина с бирюзовыми глазами.

Она открыла ему входную дверь, в дом ворвался холод, Харри остановился, чтобы застегнуть плащ, и посмотрел на нее:

— А как вы думаете, фру Галтунг, где может быть Тони Лейке?

— Я ничего не думаю, — сказала она.

Может, она ответила слишком быстро, или что-то мелькнуло в ее глазах, а может, это Харри слишком хотелось уловить что-то странное, но ему не поверилось, что она говорит правду. Зато то, что она добавила, не оставляло сомнений:

— И я не фру Галтунг. Она наверху.

Микаэль Бельман поправил стоящий перед ним микрофон и посмотрел на собравшихся. Слышался шепот, но все взоры были устремлены на сцену, чтобы ничего не пропустить. В битком набитом зале он узнал журналиста из «Ставангер афтенблад» и Рогера Йендема из «Афтенпостен». Рядом с собой он слышал голос Нинни, как всегда одетой в безупречно отглаженную форму. Кое-кто вел обратный отсчет оставшихся до старта секунд — ничего необычного для пресс-конференций, транслирующихся в прямом эфире. Потом в динамиках раздался голос Нинни:

— Добро пожаловать! Мы созвали пресс-конференцию, чтобы сообщить вам о предпринимаемых нами действиях. Если будут вопросы…

Негромкие смешки.

— …их можно задать в конце. Передаю слово руководителю следственной группы комиссару Микаэлю Бельману.

Бельман откашлялся. Пришли все без исключения. Телеканалам позволили установить свои микрофоны на столе прямо на сцене.

— Спасибо. Должен начать с того, что может вас разочаровать. Я вижу, сколько собралось народа, вижу ваши лица и боюсь обмануть ваши ожидания. Мы пока не можем сообщить, что в расследовании наконец-то наметился прорыв. — Бельман увидел разочарованные лица, даже услышал чей-то разочарованный стон. — Мы собрали вас, поскольку вы просили, чтобы вас постоянно держали в курсе. Сожалею, если сегодня у вас были более важные планы.

Бельман улыбнулся, услышал, как несколько журналистов засмеялось, и понял, что прощен.

Микаэль Бельман вкратце рассказал, над чем они сейчас работают. То есть повторил информацию о тех немногочисленных успехах, которых они добились, например, как с помощью веревки им удалось вычислить мастерскую на Люсерене, о том, что обнаружен труп Аделе Ветлесен, о так называемом леопольдовом яблоке — орудии убийства, использованном в первых двух случаях. Старые новости. Он увидел, как один из журналистов подавил зевок. Микаэль Бельман взглянул на лежавшую перед ним бумагу. На сценарий. Потому что это был именно сценарий, подробный сценарий небольшого спектакля. Тщательно взвешенный и продуманный. Не слишком много, но и не слишком мало, наживка должна пахнуть, но не вонять.

— И наконец, пара слов о свидетелях, — начал он и увидел, как насторожились журналисты. — Как вам известно, мы просили прийти в полицию всех, кто был в Ховассхютте в ту же ночь, что и жертвы убийств. К нам обратилась некая Иска Пеллер. Сегодня вечером она прилетает из Сиднея и завтра отправится с одним из наших сотрудников в Ховассхютту. Там они попытаются, насколько это возможно, реконструировать события интересующего нас вечера.