Ю Несбё - Тараканы

He застав дома Ивара Лёкена, он позвонил Тонье Виг.

— Харри, я как раз пыталась связаться с тобой! — заторопилась она. — Вчера Лёкена не было на работе, а сегодня он сказал, что перепутал ресторан и ждал меня совсем в другом месте. Что происходит?

— В другой раз, — прервал ее Харри. — Ты не знаешь, где сейчас Лёкен?

— Нет. Хотя постой, сегодня же среда. Он и еще два других из посольства должны быть на тематическом вечере в «FCCT». Это такой клуб для иностранных корреспондентов в Бангкоке, но его членами являются также многие экспаты.

— Экспаты?

— Извини, Харри. Ex-patriots. Иностранцы, которые живут и работают в Бангкоке.

— То есть иммигранты?

Она ответила коротким смешком:

— Мы так себя не называем.

— Когда начался вечер? — спросил Харри.

— В девять минут седьмого.

— Девять?

— Это такая буддистская примета. Девять — счастливое число.

— О господи!

— Это еще ничего, знал бы ты, как здесь решаются важные вопросы. Прежде чем из Гонконга сюда приехала делегация для подписания контракта BERTS на строительство эстакад, четыре предсказателя потратили две недели на то, чтобы определить самый благоприятный день и час для этого события. Не хочу говорить ничего плохого об азиатах, они очень работящие и милые, но в отдельных вопросах они будто вчера слезли с дерева.

— Интересно, но я…

— Мне надо бежать, Харри, договорим после.

Положив трубку, Харри подумал, что идиотизма на свете вообще-то хватает. Так что выбор счастливого числа не такой уж и абсурд.

Он позвонил в Управление полиции и взял у Рангсана домашний телефон профессора из музея Бенчамабопхит.

Два человека в хаки продирались сквозь заросли; один из них, согнувшись, нес на спине раненого товарища. Его положили в укрытие, за упавшим деревом, а сами вскинули винтовки и открыли огонь, целясь в самую чащу леса. Равнодушный голос сообщил, что Восточный Тимор ведет отчаянную борьбу с президентом Сухарто и его террористическим режимом.

Человек на трибуне нервно шелестел бумажками. Он изъездил много мест с докладами о своей стране, и сегодняшний вечер был особенным. В зале клуба иностранных корреспондентов в Таиланде собралось не так много народу, человек сорок-пятьдесят, но все они были важными персонами и могли донести его слова до миллионов своих читателей. Он показывал им фильм, который видел уже сотню раз, и знал по минутам.

Ивар Лёкен невольно вздрогнул, почувствовав на своем плече чью-то руку и услышав шепот: «Нам надо поговорить. Сейчас же».

В темноте он разглядел лицо Холе. Он вышел вслед за ним из зала, в то время как на экране боевик с наполовину обожженным лицом, превратившимся в застывшую маску, объяснял, почему он провел последние восемь лет своей жизни в индонезийских джунглях.

— Как вы меня нашли? — спросил он, когда они покинули клуб.

— Я разговаривал с Тонье Виг. Вам нравится бывать в этом клубе?

— Нравится не нравится… Мне нравится быть в курсе дела. Кроме того, я встречаюсь здесь с полезными людьми.

— Вроде тех, из шведского и датского посольства?

Он улыбнулся, сверкнув золотым зубом:

— Я уже сказал, что хочу быть в курсе. Что у вас?

— Все.

— Неужели?

— Я знаю, за кем вы охотитесь. И я знаю также, что наши расследования связаны друг с другом.

Улыбка исчезла с лица Лёкена.

— И самое удивительное, что я, только приехав сюда, находился буквально в двух шагах от него, когда вы за ним следили.

— Да что вы! — Трудно было понять, иронизирует Лёкен или нет.

— Инспектор Крамли решила взять меня на экскурсию по реке. Она показала мне жилище норвежца, который перевез целый храм из Бирмы в Бангкок. Вы ведь знаете, кто такой Уве Клипра?

Лёкен ничего не ответил.

— Ладно. Мне и в голову не пришло бы их связать, пока я не посмотрел вчера вечером футбольный матч.

— Футбольный матч?

— Самый известный в мире норвежец играет в любимом клубе Клипры.

— Как это?

— Знаешь, под каким номером играет Уле Гуннар Сульшер?

— Нет, зачем мне это?

— Фанаты во всем мире знают об этом, и ты тоже мог купить его футболку в любом магазине спорттоваров от Кейптауна до Ванкувера. Иногда и взрослые покупают себе футболки.

Лёкен кивнул, не сводя глаз с Харри.

— Номер двадцать, — произнес он.

— В точности как на снимке. Потом я понял еще кое-что. Рукоятка ножа, который воткнули в спину Мольнесу, украшена замысловатой стеклянной мозаикой, и профессор-искусствовед поведал нам, что это очень старинный нож из Северного Таиланда, возможно, народа шан. Сегодня вечером я снова переговорил с ним. И он рассказал, что этот народ владел обширными территориями, в том числе и частью Бирмы, где он строил храмы. Особенность этих храмов заключается в том, что их окна и двери украшала такая же мозаика, что и нож. По дороге сюда я встретился с профессором и показал ему один из ваших снимков. Лёкен! Он не сомневается, что на нем изображено окно шанского храма.