Ю Несбё - Тараканы

— Какого черта! — выкрикнул Харри. — Он ехал не в том ряду.

— Но он больше, — пожал плечами Нхо.

Харри взглянул на часы.

— Нам пора уже быть в Управлении, а еще я должен успеть на похороны. — И он с ужасом подумал о теплом пиджаке, висевшем в шкафу рядом с его «кабинетом». — Надеюсь, в церкви есть кондиционеры. Зачем, скажи на милость, заставлять нас сидеть на улице, жарясь на солнце? Отчего старик не пригласил нас в тенек?

— Гордость, — объяснил Нхо.

— Гордость?

— Он живет в крохотной комнатенке, совсем не такой шикарной, как машина, на которой он разъезжает, и место, где он работает. И ему неудобно приглашать нас к себе, он боится и сам опозориться, и нас обидеть.

— Странный человек.

— Это Таиланд, — добавил Нхо. — Я тоже не пригласил бы тебя к себе. Я предложил бы тебе чаю на лестнице.

Он резко свернул направо, и от него в испуге шарахнулись две моторикши на деревянных колесах. Харри машинально выставил руки вперед.

— Я ведь…

— …больше. Спасибо, Нхо, я усвоил это правило.

— Прах к праху, — произнес сосед Харри, перекрестившись.

Это был крепкий мужчина, загорелый, голубоглазый, его облик заставил Харри подумать о мореной древесине и линялой джинсовке. На нем была шелковая рубашка: расстегнутая у шеи, она обнажала массивную золотую цепь, поблескивающую на солнце. Нос покрывали красные прожилки, и загорелый череп просвечивал словно бильярдный шар сквозь поредевшую шевелюру. Благодаря своим живым глазам Руал Борк казался гораздо моложе своих семидесяти лет.

Он разговаривал громко, нисколько не стесняясь того, что находится на похоронах. Певучий нурланнский диалект разносился под сводами церкви, но никто не оборачивался с осуждающим видом.

Когда они вышли из крематория, Харри представился собеседнику.

— Надо же, рядом со мной все это время стоял полицейский, а я и не знал. Хорошо еще, не сболтнул чего лишнего, а то это дорого бы мне обошлось. — И он оглушительно захохотал, протянув для приветствия по-стариковски сухую, узловатую руку. — Руал Борк, малообеспеченный пенсионер, — с иронией произнес он, но глаза при этом остались серьезными.

— Тонье Виг рассказала мне, что вы для здешней норвежской колонии — что-то вроде духовного лидера.

— Должен вас разочаровать. Как видите, я всего лишь старый, немощный человек, а вовсе никакой не лидер. К тому же я переместился на периферию и в прямом и в переносном смысле.

— Вот как?

— В обитель греха, таиландский Содом.

— В Паттайю?

— Именно так. Там и другие норвежцы, которых я пытаюсь научить уму-разуму.

— Позвольте, я тогда скажу напрямик, Борк. Мы пробовали созвониться с Уве Клипрой, но его охрана говорит, что не знает, где сейчас Клипра и когда вернется.

Борк ухмыльнулся.

— Это похоже на Клипру.

— Как я понял, он предпочитает сам выходить на людей, но мы-то занимаемся расследованием убийства, и у меня мало времени. Я слышал, что вы близкий друг Клипры, что-то вроде связующей нити между ним и окружающими?

Борк наклонил голову набок.

— Я не его адъютант, если вы это имели в виду. Но вы правы в том, что я иногда являюсь посредником в его контактах. Клипра неохотно общается с незнакомыми людьми.

— Именно вы были посредником между Клипрой и послом?

— Да, но только в первый раз. Клипре нравился посол, и они много общались друг с другом. Посол ведь тоже был родом из Суннмёре, пусть и хуторянин, не то что Клипра, исконный житель Олесунна. [15] Олесунн — центр норвежской губернии Мёре-ог-Румсдал, в состав которой, в частности, входит и район Суннмёре.

— Странно, что его не было на похоронах, не так ли?

— Клипра постоянно в разъездах. Он уже несколько дней не отвечает на звонки, так что думаю, он сейчас на своих объектах во Вьетнаме или Лаосе и даже не подозревает, что посол умер. Новость-то эта не так широко освещается в прессе.

— А что тут освещать, если человек скончался от сердечной недостаточности? — проговорил Харри.

— И потому сюда прибыл норвежский следователь? — задал вопрос Борк, утирая пот большим белым носовым платком.

— Обычное дело, когда за границей умирает посол, — парировал Харри и написал на обороте визитки телефон Управления полиции. — Вот мой номер, если надумаете позвонить, когда появится Клипра.

Борк изучающе посмотрел на визитку и, казалось, что-то хотел добавить, но, передумав, сунул ее в нагрудный карман и кивнул.

— Во всяком случае, у меня есть теперь ваш телефон, — сказал он, прощаясь, и пошел к своему старому «лендроверу». Позади него, занимая пол-тротуара, поблескивала свежевымытым красным лаком другая машина. Тот самый «порше», который Харри уже видел у дома Мольнеса.