Ю Несбё - Тараканы

— Это действительно Уве Клипра, — сказал Лёкен. Он присел на корточки возле убитого, голая лампочка на потолке освещала сцену. — Странно. Я месяцами выслеживал этого парня.

Он положил руку ему на лоб.

— Не трогай!

Харри схватил Лёкена за шиворот.

— Не!..

И так же быстро отпустил его.

— Прости, я… только не бери ничего. Не сейчас.

Лёкен лишь молча взглянул на него. Между безволосых бровей Лиз залегла глубокая морщинка.

— Харри, ты как?

Он опустился на стул.

— Все закончилось, Харри. Я устала, мы все устали, но все уже позади.

Харри только покачал головой.

— Ты хочешь что-то сказать мне, Харри?

Она наклонилась к нему и положила свою большую горячую ладонь ему на лоб. Так делала когда-то его мать. Черт.

Он вскочил со стула и выбежал вон. Лиз и Лёкен о чем-то тихо переговаривались в комнате. Он посмотрел на небо, ища хоть одну звезду, но не мог отыскать ни единой.

Время близилось к полуночи, когда Харри позвонил в дверь. Открыла Хильде Мольнес. Он смотрел в пол — забыл предупредить по телефону, что придет, — и теперь слышал по ее дыханию, что она вот-вот разрыдается.

Они вошли в комнату и сели. Бутылки с джином не было видно, и хозяйка выглядела трезвой. Она вытерла слезы.

— Знаете, она хотела стать прыгуньей с трамплина?

Он кивнул.

— Но ей не разрешали участвовать в обычных соревнованиях. Судьи не знали, как ее оценивать. Некоторые считали, что отсутствие одной руки — это преимущество при нырянии и что это не по правилам.

— Мне жаль, — сказал наконец он. Это были его первые слова с момента прихода.

— Она не знала об этом, — продолжала Хильде. — Если бы знала, то не разговаривала бы со мной так.

Ее лицо сморщилось, она всхлипнула, и слезы ручьями потекли по морщинкам вокруг рта.

— О чем не знала, фру Мольнес?

— О том, что я больна! — вскрикнула та, закрыв лицо руками.

— Больна?

— Зачем же, вы думаете, я глушу себя алкоголем? Мое тело уже сожрала болезнь, осталась гнилая ткань из мертвых клеток.

Харри молчал.

— Я собиралась рассказать ей об этом, — прошептала она сквозь прижатые ко рту пальцы. — Что врачи дали мне шесть месяцев. Но никак не могла найти хорошего момента.

Голос ее звучал еле слышно.

— Хороших моментов больше нет.

Не в силах сидеть, Харри подошел к огромному окну, выходящему в сад, избегая смотреть на семейные фотографии, развешанные по стенам, поскольку знал, на ком остановится его взгляд. Лунный свет играл на поверхности бассейна.

— Вам звонили люди, которым ваш муж задолжал денег?

Фру Мольнес опустила руки. Глаза ее покраснели.

— Звонили, но с ними разговаривал Йенс. С тех пор я ничего не слышала.

— Значит, он позаботился об этом?

Зачем он спросил именно сейчас? Возможно, это попытка утешить ее, напомнить, что о ней есть кому позаботиться.

Она молча кивнула.

— И теперь вы поженитесь?

— А вы против?

— Нет, почему я должен быть против? — Харри повернулся к ней.

— Руна… — Она не могла говорить, слезы снова заструились по ее щекам. — Я видела в жизни мало любви, Холе. Каких-то несколько месяцев счастья — и наступает конец. Почему она не могла позволить мне любить?

Харри смотрел, как на поверхности бассейна плавает лепесток цветка. И вспомнил о баржах из Малайзии.

— Вы его любите, фру Мольнес?

В наступившей тишине ему почудился рев слонов.

— Люблю? Какое это имеет значение? Мне достаточно воображать, будто я люблю его, и я думаю, что полюбила бы кого угодно, лишь бы он любил меня. Понимаете?

Харри посмотрел на бар. До него было три шага. Сделать три шага, взять два кусочка льда и бокал. Он закрыл глаза и представил себе, как кусочки льда, звеня, танцуют в бокале, как бокал наполняет коричневая жидкость и как к спиртному с шипением примешивается содовая.

Было уже семь часов утра, когда Харри вернулся на место преступления. В пять он утратил всякую надежду поспать, оделся и сел в прокатную машину, по-прежнему стоящую в гараже. В доме никого не было, следственная группа завершила работу еще ночью, теперь она вернется только через час. Он приподнял оранжевую заградительную ленточку и вошел в дом.

При дневном свете здесь все выглядело иначе, мирно и прибранно. И лишь следы крови и нарисованные мелом контуры двух тел на шершавом деревянном полу свидетельствовали о том, что это та самая комната, в которой он был накануне вечером.

Полицейские не нашли ни писем, ни чего-либо еще, что объясняло бы случившееся. Почему Уве Клипра застрелил девушку и потом покончил с собой? Может, он понял, что проиграл? В таком случае почему бы не отпустить ее? А может, все произошло чисто случайно и он застрелил ее при попытке к бегству или же она чем-то вывела его из себя? И потом застрелился сам? Харри почесал в затылке.