Эва Хансен - Цвет боли - бархат

Он вышел из машины, помог выйти ей, пройти куда-то в дом, подняться по лестнице, пройти в комнату.

— Раздевайся.

— Совсем?

— Опять вопрос? Я приказал раздеться. Слева от тебя стул, на который можно сложить одежду.

Фрида сняла рубашку и джинсы и на мгновение замерла, словно вопрошая, продолжать ли.

— Полностью.

И вот она совершенно голая, в маске, закрытой на глазах, и кляпом во рту. В помещении не холодно, но неизвестность… Даже грудь от ожидания встала торчком. Что еще он придумал, если они в другом здании?

— Заведи руки за спину, возьми себя за локти и не шевелись. Для небольшого разогрева и остроты предстоящих ощущений вот это.

Грудь невольно выпятилась. Последовали по четыре удара флоггером, от чего кожа на груди привычно заполыхала.

— Допорю потом, — обнадежил Х. — Сегодня тебя не коснется никто, кроме меня. Запомнила?

Кивок.

— Ты в маске, твоего лица не видно. Пойдем.

Они явно вышли в комнату, где Х подвел Фриду к стене, поставил лицом почти вплотную.

— Давай руки… Подними их немного в стороны… ноги на ширину плеч… Помнишь, как стояла девушка в клубе?

Немного погодя она уже стояла распятой у стены с прочно закрепленными руками и ногами, обожженная грудь при этом касалась прохладной поверхности, Фрида постаралась сосредоточиться на этом приятном ощущении.

— Хорошо, сейчас я тебя выпорю, причем крепче и больней, чем в прошлый раз.

Она кивнула.

— В поясе не закреплять? Выдержишь?

Фрида замерла, ожидая удара, но его не было, Х куда-то делся. Впрочем, отсутствовал совсем недолго и вернулся не один… Судя по голосам, с ним в комнату вошли трое мужчин!

— Да, обещал. Вот, смотреть можно, трогать нет. — Это рассмеялся Х.

В ответ кто-то присвистнул:

— Ух ты! Какая красотка!

— Где ты берешь таких красоток?

Фриду задело упоминание красоток во множественном числе, значит, она не первая?! Хотя глупо было бы ожидать, что столь опытный мужчина лишь теоретически осваивал премудрости БДСМ и прочих изысков, которыми занимался с ней.

Ее так задело это понимание (раньше предпочитала просто не задумываться), что не сразу сообразила, что стоит совершенно голой (не считать же одеждой маску) перед мужчинами. С трудом удержалась, чтобы не дернуться. Голоса показались тоже знакомыми, что-то в них было, но соображать, что именно, у Фриды не хватило ни времени, ни духу. Не до них, небось слышала в клубе…

— Эй, руки прочь! Это моя любовница. Провинилась и отбывает наказание.

— Хороша. Сочувствую вам, фру, сей монстр способен замучить кого угодно.

Ничего себе, обнадеживающее заявление.

Никто не рискнул прикоснуться, но разглядывали с интересом и удовольствием, даже обсудили, а не наказать ли себе таким образом кого-нибудь.

— А грудь почему красная?

— Прошелся флоггером для общего разогрева. Это возбуждает.

— Отпусти девушку, она устала.

— Сейчас покажу флоггер и потом плетку.

— Такой зад пороть! Как у тебя рука поднимается?

Поднялась, да еще как! К жидкому огню, словно разливавшемуся от прикосновения флоггеров, Фрида уже привыкла, потому, пока Х объяснял приятелям, что да как, как лучше проводить кончиками плетки по коже, чтобы не получилось простое поглаживание, но и не сильно ранить, она даже умудрилась расслабиться. Хотя на сей раз ягодицами не обошлось, огонь прошелся и по спине…

— Это разогрев. Кожа должна стать красной. Чувствительность к боли немного ослабла, как бывает, если сильно потереть кожу чем-то. А вот теперь плетка.

Хорошо, что услышала вовремя и сумела не дернуться всем телом.

Он нанес шесть ударов — по три с каждой стороны ягодиц с протяжкой, потому, если попадал по правой половинке, левой тоже доставалось, и наоборот, а потом добавил еще по два по спине. Вот теперь было действительно больно. Пылающая огнем кожа ягодиц просто взорвалась от прикосновения плети. «Не смогу не только сесть, но и лечь», — подумала Фрида, и была права. Ей показалось, или послышались щелчки затвора камеры? Ее еще и фотографируют?!

— Обязательно смазать, чтобы все успокоилось и не осталось рубцов.

Прикосновение прохладной мази было исключительно приятным, но Фрида все равно едва держалась на ногах. Пожалуй, не будь поручей, упала бы.

Х заглянул в лицо:

— Как ты?

Она только кивнула.

— Все, сеанс окончен, остальное не для вас.

Мужчины со смехом отправились прочь, а сам Х освободил ноги Фриды, потом руки, подхватив ее за плечи, чтобы не упала, обернул вокруг тела какую-то тонкую, тоже прохладную ткань и повел в комнату, где она переодевалась.