Эва Хансен - Цвет боли - бархат

— И вы… вы все это время знали, где Жаклин?! Свен, вас нужно посадить в соседнюю с ней камеру!

— За что сажать Жаклин? Она никого не убивала и кровь пила только донорскую, то есть сданную добровольно.

Линн фыркнула:

— Вы забыли, что я видела, как добровольно сдают эту кровь.

— Не будем спорить. Но Жаклин действительно не предъявляли обвинений. Как и нам с Ларсом. За болезнь еще никогда не сажали. А Торстейн держал ее и меня в узде вовсе не из-за крови, а из-за Петры.

— Что?!

— Ну, ты же слышала, что Петра наша с Жаклин дочь. Сначала ее поселили в домике на острове, а потом отдали в семью Флинтов. Аника знала, в чем дело, и о болезни Жаклин тоже знала, а вот о Торстейне нет. Адлер совсем ничего не знал, он заказывал кровь для Аники, считая, что та делает подпольные операции, он даже не знал, что это Лора была в машине. И Адлера убила не Жаклин, это сделал Торстейн. Адлер рослый мужчина, с таким женщина не справилась бы. Карл попытался ее защитить, за что и поплатился.

Линн сжала виски пальцами:

— Все, хватит с меня! Хватит ваших Жаклин, Торстейнов, Адлеров… Замолчите!

Снова повисла тяжелая тишина. Секундная стрелка часов, казалось, остановилась…

Первой опомнилась Фрида:

— Что теперь делать-то?

— Может, оставить ее без крови, пусть подыхает? Так даже справедливей, чтоб не тратить на нее средства в тюрьме, — неожиданно произнесла Бритт примиряющим тоном.

Линн ахнула:

— Вы с ума сошли?! Вы забыли, кто такая Жаклин и сколько людей погибло из-за нее? Она не будет тихонько умирать, она на охоту выйдет! Она же убивать ради крови будет!

Линн метнулась к двери, хлопнув ею так, что задрожали стекла в домах напротив.

Через пару секунд Ларс, опомнившись, бросился следом:

— Линн! Подожди!

Она успела прыгнуть в машину, но отъехать не успела.

— Между мной и Жаклин, Ларс, ты всегда делал выбор в ее пользу. Если ты сегодня не сообщишь в полицию, завтра это сделаю я.

— В полиции все знают!

Он закричал практически вслед, «Феррари Берлинетта» набирает скорость мгновенно. Вряд ли Линн услышала.

Ларс вернулся в офис мрачней некуда. Друзья сидели молча, никто действительно не знал, что говорить и делать.

— Объясните толком, что такое порфирия, или болезнь… как там?

— Шери, — усмехнулся Свен. — Это генетическое заболевание, страшное. Человек не выносит солнечного света, на ярком солнце гибель возможна за несколько минут. Жизнь только по ночам, пища только жидкая, постоянная потребность в крови, даже человеческой. Из плюсов только одно — молодая внешность надолго. Жаклин ненавидит всех, кто может выйти на улицу в солнечный день, кто может жить нормальной жизнью, но ее можно понять.

Бритт помотала головой, как всегда, когда чего-то не понимала и была не согласна:

— Два вопроса. Во-первых, больные порфирией бесплодны. Во-вторых, сколько лет Жаклин?

— Не всегда бесплодны, у больного порфирией короля Георга было 15 детей, которые тоже не страдали бесплодием. А лет Жаклин много, она годится Ларсу в матери, я же сказал, что эти больные выглядят молодо.

— Но я видела Жаклин у Адлера, в его квартире вовсе не полумрак, там много света, даже очень много, — возразила уже Фрида.

— Болезнь Шери вовсе не светобоязнь, а боязнь солнечных лучей, остальной свет для них безвреден. Адлер не знал о неприятностях Жаклин, никто не знал. Потому мы с Ларсом и держали ее только в замке. Да и кто мог помочь, эта болезнь неизлечима.

Фрида с досадой фыркнула:

— Нужно было просто рассказать Линн!

Ларс, снова стоявший у окна, невесело усмехнулся:

— Сказать, что в левом крыле замка живет вампирша? И что бы это изменило? Только то, что Линн исчезла бы так быстро, как ее смог увезти Петер.

— Ларс, неужели лучше, что Линн все раскопала сама? Да еще и после того, как побывала в подвале со снафф-видео?

Что делать, не знал никто.

— А где сейчас Жаклин?

— Снова в замке. Петеру запрещено привозить туда Линн под любым предлогом, как и увозить Жаклин тоже. Вангер знает, где Жаклин. Повторяю: ей не предъявлено никаких обвинений. Я поеду, попробую поговорить с Линн. Она в присутствии Дорис и Лукаса становится спокойней и разумней.

Магнус почему-то усмехнулся…

— Ладно, нам тоже пора. Бритт, пойдем? Фрида, ты едешь домой или снова к Густаву?

Фрида чуть покраснела:

— Конечно, домой. При чем здесь Густав?

— Конечно, ни при чем.

Ларс звонил в дверь уже третий раз, но никто не открывал. Наконец послышались шаги, но не из квартиры Лукаса, по лестнице поднималась соседка. Поздоровавшись, она заметила: