Шарлотта Линк - Эхо вины

Немного наклонившись вперед, Натан принялся разглядывать ее в упор.

– Я вижу, вам срочно нужно облегчить душу, – сказал он серьезно. – Иначе вы просто сойдете с ума. Какая-то проблема с Майклом не отпускает вас и подчиняет себе всю вашу жизнь. Если вы не хотите говорить об этом со мной, то и не надо. Тогда вы должны найти себе хорошего психоаналитика и обсудить вашу проблему с ним. Справиться с этим в одиночку вы уже не сможете.

Когда-то, два или три года назад, Фредерик уже предлагал ей сходить к психоаналитику. Это был период, когда приступы панического страха разрывали Вирджинию на части. Слово «психоаналитик» так сильно испугало ее, что Фредерик тут же взял свои слова назад и больше ни разу не заикался об этом.

И теперь Вирджиния недовольно замахала руками:

– Нет-нет! Мне не нужны никакие психоаналитики. Со мной все в порядке, это всего лишь…

– Майкл, – бархатным голосом перебил ее мужчина. – Это всего лишь Майкл, не так ли? Что с ним случилось? Кем он был для вас?

Натан предложил ей приемлемое начало, удобный мостик, по которому можно было скользнуть в прошлое. Он всего лишь хотел знать, кто такой Майкл. Можно было начать сразу с детства. Это было безопасно и не таило никаких подводных камней. Вирджиния принялась рассказывать, сначала вымученно, все время спотыкаясь о слова, затем все более свободно и непринужденно.

Сгущающаяся темнота помогала ей побороть неловкость, и ей нравилось, что Натан не поддается искушению зажечь свет. Он был тут, рядом, она различала неясные очертания его тела, слышала его дыхание, но видеть его лицо и то, как он реагирует на ее рассказ, ей было вовсе ни к чему. Шум дождя мягко аккомпанировал голосу Вирджинии. Она наконец-то могла говорить о том, что не решалась доверить ни одному человеку: о своей бесшабашной юности, о жажде жизни, легкомысленности и любопытстве… Она рассказывала о мужчинах, с которыми знакомилась и которых бросала, о тех кривых дорожках, по каким ходила на заре своей юности, о тех нехороших вещах, которые успела совершить за сравнительно недолгую жизнь. Натан не перебивал ее, и Вирджиния чувствовала, что он слушает ее очень внимательно.

Надо всем, о чем она рассказывала, витало слово молодость: «Я была молода. Все можно списать на молодость. Я была такой глупой». Она споткнулась на этой мысли, когда дошел черед до Эндрю Стюарта. Ведь к тому моменту она уже не была зеленой девчонкой. Но Вирджиния и сама до конца не понимала, почему в этот момент она вдруг стала строже к себе.

Познакомившись со Стюартом, она повзрослела. Она не стала серьезней, не стала сдержанней. Однако она стала взрослой.

– Сколько лет вам было, когда вы встретились со Стюартом? – спросил Натан.

Когда Вирджиния договорила последнюю фразу, Натан еще некоторое время ждал продолжения, но вскоре понял, что она замолчала надолго, и впервые за несколько часов он нарушил молчание.

– Двадцать два, – ответила она. – Мне было двадцать два года.

– И вы были студенткой, перепробовавшей в жизни все, что только возможно.

Вирджиния кивнула, хотя Натан не мог видеть этого. Наверное, он интуитивно уловил ее жест.

– Значит, на фото запечатлена именно та Вирджиния. Как же вы были прелестны! Невероятно живая девушка!

– Да, – отозвалась она. – Живая. Когда я вспоминаю прошлое, я ощущаю только одно – буйство жизни. Я вела тогда невероятно насыщенную жизнь.

– Эндрю Стюарт тоже был студентом?

– Нет. У него в кармане уже лежал диплом адвоката. Он как раз устроился в одну уважаемую контору Кембриджа – вернее, его туда устроил отец. У Стюартов была масса влиятельных знакомых. Мы встретились с ним на вечеринке у одной его подружки, которая только что защитилась. Кстати, эта подружка слышала о Майкле от другого своего приятеля. Я отправилась на ту вечеринку одна, поскольку Майкл болел гриппом. Мы заговорили с Эндрю… и закрутилось.

Она услышала, как Натан встал. Уверенными движениями, нисколько не спотыкаясь в темноте, он пересек комнату и подошел к окну. Через мгновение там вспыхнула маленькая лампа. Свет зажегся так неожиданно, что даже немного ослепил Вирджинию, и она зажмурилась. Однако вскоре женщина открыла глаза. Свет был мягким, приглушенным и совсем не раздражал ее.

– Зачем нам сидеть в потемках? – произнес Натан. Его темный силуэт возвышался у окна. Перед Вирджинией стоял чужой человек. Абсолютно чужой.

Зачем я пускаю этого мужчину так глубоко к себе в душу? Натан шагнул к ней ближе, однако в кресло больше не садился.