Александр Варго - Цинковый поцелуй

Леша благоразумно не вступал в дискуссию, отперев дом, держался поодаль и, нервно переступая с ноги на ногу, выжидал: пойдут к водоему или нет?

Не пошли – постояли на крыльце и зашли внутрь дома, продолжая о чем-то спорить… Он опасливо выглянул из-за дальнего угла сарая – у пруда все мирно и спокойно, абсолютно ничего подозрительного. Правда, наблюдается маленькое изменение в окружающем пейзаже – неизвестно куда испарился весящий два центнера насос-«лягушка».

Исчезновение это его поначалу никак не расстроило – насос, как и Лешин мохнатый приятель, Бобик, вполне мог быть плодом заботливо подсыпанных тещей в сахарницу галлюциногенов (точно! именно в сахарницу – гости к ним не ходят, а Ирка в своей борьбе за здоровый образ жизни к «белому яду» не прикасается).

Потом, однако, он кое-что вспомнил. Вернулся к «четверке», пошарил в бардачке. Достал сложенный вчетверо лист тонкой желтоватой бумаги – товарно-транспортную накладную на «лягушку». На вид – совершенно реальная бумага, шуршит в руках, на галлюцинацию никак не похожа, печать вот круглая: ЗАО «ЛенспецСМУ-25», в углу три масляно-грязных отпечатка пальцев, оставленных перевозившим агрегат шофером…

Спрашивать жену или тем более тещу, видят ли они сей документ, не хотелось – первый шаг к психушке, понятное дело.

Леша оторвал краешек накладной, свернул трубочкой, чиркнул зажигалкой… Поколебавшись немного, сунул в желтый огонек палец – заорал, уронил мини-факел, затоптал торопливо, долго дул на вполне материальный и жутко ноющий волдырь. Разозлился сам на себя: совсем ты, мужик, дошел! Да сперли твой насос, обычное дело. Увидели, что плохо лежит, и укатили ночью – в хозяйстве вещь полезная…

Злость на себя, на жену, на тещу, на проклятого прудового жителя нарастала, и он торопливо пошагал к крыльцу, пока не прошел боевой запал этой злости…

– Алексей, вы не видели мою сумку? Она лежала здесь, на крыльце… – теща вышла из дома с очень недовольным выражением лица, похоже, так и не договорившись ни о чем с дочерью.

– Я… ее… – промямлил Леша, вытирая холодную испарину со лба, – я ее туда… к пруду снес…

– Зачем? – теща удивилась совершенно искренне.

Понятно… Все правильно, почем ей знать, где и откуда полезут вызванные ее отравой призраки – из пруда или из городской канализации…

– Я… ну, думал… может, перекусим… ну, на свежем воздухе…

– Зря вы так думали, – ледяным тоном отрезала Елизавета Васильевна, обладавшая незаурядным даром без единого грубого слова дать Леше почувствовать, какой он кретин, дебил и полный дегенерат… И уверенной, быстрой походкой пошла за сумкой, не снисходя до просьбы принести ее обратно.

Леша злорадно смотрел на ее летний брючный костюм и шляпу с неимоверно широкими полями. По случаю выезда в безлюдное загородное местечко теща позволила себе некую экстравагантность в наряде, сказать, что цвета ее одежды были кричащими, – ничего не сказать. Они не просто кричали – они истошно вопили, пронзительно свистели, подпрыгивали на месте и размахивали конечностями. А воздействием на сетчатку глаза немногим уступали светошумовой гранате «Заря».

Если тот, кто сидит в пруду, реагирует на внешние раздражители не только в лице Леши, то… Но и он внес свою маленькую лепту, осторожно положив на дальнем берегу сумку и отойдя на безопасное расстояние, зашвырнул в пруд два кирпича…

Теща обходила пруд, стараясь не наступить на кучки гниющих водорослей. Леша, затаив дыхание, следил за нею и сам не знал, чего хочет больше – чтобы все оказалось его горячечным бредом или…

– Мама?!

Ирка – встрепанная, с пылью в волосах – все-таки услышала, что-то услышала, находясь в доме. Плеск воды? Сдавленный крик, перешедший в бульканье?

– Виноградов, где мама? – глаза ее метались по участку, как два напуганных крысенка.

Он медленно повернулся к ней, выпрямившись во весь рост, развернул плечи и ответил после тяжелой паузы:

– Разве я сторож маме твоей? И у меня есть имя.

Сделал три уверенных шага к крыльцу и повторил раздельно:

– У меня. Есть. Имя.

Ирина смотрела на мужа сейчас (и всегда!) сверху вниз, она вообще была на четыре сантиметра выше, но под его давящим взглядом из-под очков сжалась, ссутулилась, отступила назад, сказала неуверенно, прислонившись к двери:

– Ты чего, Вино… Леша?

– Ничего, все в порядке, – жестко улыбнулся он уголками губ, поднимаясь по ступеням. – Пошли в дом. В наш дом.