Чеви Стивенс - Беги, если сможешь

Она подняла взгляд и улыбнулась.

— Даниэль! А я не знала, что ты придешь.

Даниэль сел напротив, взял ее за руку и попытался улыбнуться в ответ, но губы его были напряжены, а взгляд оставался печальным. Хизер вопросительно посмотрела на меня, потом на него.

— Что случилось?

— Даниэль хочет поговорить с вами, — сказала я. — Оставлю вас наедине.

Я устроилась в соседней комнате медсестер и наблюдала за ними на мониторе. Даниэль наклонился к Хизер. Я не слышала его слов, но на лице его была написана нежность. Видимо, он объяснял, что произошло.

Хизер откинулась на спинку стула, зажав рот руками.

Даниэль продолжал говорить, взяв ее за плечо. Он явно пытался успокоить ее, но Хизер в данный момент была не способна воспринимать утешения. Она просто трясла головой, не слыша его. Даниэль обнял ее. Она оттолкнула его и заткнула уши.

Даниэль с беспомощным видом взглянул в камеру наблюдения.

Я постучала и вошла. Хизер умоляюще взглянула на меня.

— Они умерли?

— Мне ужасно жаль, Хизер…

— Может, это не они? Произошла ошибка?

— Полиция совершенно уверена. Иначе они бы не позвонили Даниэлю.

Она смотрела на меня, осознавая услышанное, потом принялась судорожно всхлипывать и наклонилась вперед, обхватив себя руками за плечи. Даниэль гладил ее по спине, я протянула салфетки.

Когда всхлипывания утихли и Хизер выпрямилась, я сказала:

— Знаю, вам сейчас больно и вы не можете справиться со своими чувствами, но мы поможем вам. Вы не одна.

Я объяснила, что ее родителям хотелось бы, чтобы она сосредоточилась на лечении, и вновь повторила, что здесь ей помогут на этом нелегком пути. Потом я оставила их вдвоем и попросила медсестру дать Хизер ативан. Когда я вернулась, они все так же сидели рядом — Хизер держала Даниэля за руку и иногда вздрагивала. Она выглядела так, словно по ней пронеслась буря: следы слез на лице, волосы растрепаны, в глазах темная пустота.

— Как мне помочь вам, Хизер? — спросила я.

Она подняла на меня взгляд.

— Слишком поздно. Они были правы. Если уехать из коммуны, все рушится.

Она говорила спокойно и уверенно, словно пророчествовала. У меня волосы на затылке зашевелились. Плохой знак. Похоже, она сдается.

— Совсем не поздно, — вмешался Даниэль. — Тебе станет лучше, и нас ждет замечательная жизнь.

Последние слова он чуть ли не выкрикнул, но не сердито, а так, словно хотел высечь свои слова в камне.

— Понимаю, что сейчас на вас навалилось все одновременно, но вы справитесь, — сказала я. — Потребуется время…

— Это уже неважно, — равнодушно сказала она. — Мой ребенок, родители… Все они умерли после того, как я уехала.

Она что, считает это наказанием?

— Хизер, вы не сделали ничего плохого, — запротестовала я. — В том, что случилось с родителями, нет вашей вины.

Она продолжала качать головой и повторять:

— Они были правы.

Я подождала немного. Даниэль тоже напряженно молчал, но Хизер больше ничего не сказала. Я по-прежнему тревожилась за нее, но она явно не собиралась продолжать, поэтому я заговорила сама:

— Смерть ваших родителей — ужасная трагедия, но вы справитесь. Мы переведем вас в другую палату, хорошо? Поближе к комнате медсестер.

Я хотела перевести ее в отделение интенсивной терапии, но там не было свободных мест. Однако отдельные палаты есть на каждом этаже, поэтому за ней все равно будут пристально наблюдать.

— Если вам захочется причинить себе боль, пожалуйста, скажите кому-нибудь.

Хизер кивнула, но лицо ее по-прежнему ничего не выражало, и она продолжала вздрагивать от всхлипов. Даниэль сидел с ней, пока не подействовал ативан. Я продолжила обход. Когда Даниэль ушел, а медсестры отвели ее в отдельную палату, она немного успокоилась, хотя по-прежнему пребывала в оцепенении. Пока я делала записи, медсестры наблюдали за ней, и я еще раз заглянула к ней напоследок. Хизер спала, свернувшись клубочком. Как рассказали сестры, она проспала почти весь следующий день, а проснувшись, рыдала и хотела поговорить, что означало, что она перерабатывает свои эмоции. Но когда пришел Даниэль, она расстроилась, начала плакать и говорить, что он умрет следующим, поэтому медсестра дала ей еще одну дозу ативана.

На следующее утро мы встретились с Хизер в кабинете.

— Вы вчера пережили тяжелое потрясение. Чем мне вам помочь? Вам что-нибудь нужно сейчас?

— Не верю, что они умерли, — сказала она глухо. — Я с ними несколько месяцев не разговаривала. В прошлый раз… — Она осеклась и заплакала. — Последний раз, когда я говорила с отцом, он сердился, что я вышла замуж, пока их не было. Я бросила трубку. Мы даже не попрощались.