Оке Эдвардсон - Танец ангела

— Молодежь вообще не любит много планировать, — добавила она.

— Но он не говорил хотя бы примерно, в каком будет районе?

— Кажется, речь шла о Кенсингтоне, — сказал Лассе Мальмстрём.

Винтер ждал.

— Мы несколько раз ездили в Лондон все вместе и останавливались в одном и том же маленьком отеле в Кенсингтоне. Он не захотел, чтобы я позвонил и заказал ему там номер. Но я все равно заказал, и тогда он разозлился, но… мы все равно не отменили заказ, и я думал, что он все-таки поедет туда, — рассказал Лассе.

В противоположность жене он был в костюме, белой рубашке и галстуке. «Как по-разному мы реагируем на горе», — думал Винтер.

Лассе будет продолжать ходить на работу, но через пару дней упадет на стол перед испуганным клиентом, и костюмы еще долго ему не понадобятся.

— Но он туда не поехал.

На небе показались облака, и прямоугольник света исчез. Винтер заметил тусклый взгляд Карин.

Похоже, она отключилась, подумал он.

— Вы были когда-нибудь к югу от Темзы?

— Что?

— Вы заезжали в южные районы в Лондоне? Когда вы были там… с Пэром.

— Нет, — сказал Лассе.

— А упоминали когда-нибудь юг Лондона в разговорах?

— Нет. С чего бы?

— Он не говорил, что поедет туда?

— Нет. Я по крайней мере такого не слышал. А ты, Карин?

Свет вернулся, и Карин уставилась в прямоугольник.

— Карин!

— Что…

Она не повернула головы.

— Пэр не говорил, куда собирается пойти в Лондоне?

— Чего?

Лассе повернулся к Винтеру, развел руками.

— С какой стати он поехал на юг? — спросил Лассе.

— Может, у него там были знакомые?

— Никогда не слышал. Наверное, он бы сказал нам об этом. Ты думаешь, он кого-то там встретил?

— Судя по всему.

— Я имею в виду… до того. Кого-то, кто заманил его в эти трущобы…

— Я не знаю, — сказал Винтер.

— Я спрашиваю, что ты думаешь, черт тебя побери, — повысил голос Лассе.

Его жена сидела неподвижно.

Винтер хотел было отпить кофе, но поставил чашку обратно. Человек, отработавший в полиции так долго, как он, теряет веру в предположения и уж точно ничего не думает во время расследования умышленного убийства. Это самое плохое, что можно сделать, — ходить вокруг и думать о чем-то, что вышло прямо из преисподней. «Но не могу же я ему это сейчас рассказать. Родственникам нужна вера и объяснение необъяснимого».

— Я не думаю, что он встретил кого-то, кто уговорил бы его остановиться в этом районе, но я знаю, что он встречался с кем-то, когда уже снял там комнату.

— Спасибо.

— Но неизвестно, что заставило его поселиться на юге.

Лассе молчал.

Из окна донеслись голоса. В школе на углу закончились уроки, и дети расходились по домам. Скоро начнутся каникулы. Карин Мальмстрём встала и вышла из комнаты.

В машине Винтер не мог понять, отчего он не задал родителям Пэра пару напрашивающихся вопросов, самых важных, без которых нельзя было продолжать следствие. Может, они не знают, но спросить надо в любом случае, и чем быстрее, тем лучше. Придется дать им передохнуть и снова вернуться.

В начале февраля, бывает, весна выглядывает, чтобы прошептать словечко. Сегодня был как раз такой день. Винтер ехал по улице Экландагатан, вокруг шумел город. Солнце захватило башню отеля «Готия» и кололо оттуда глаза ярким светом. Когда он въехал на круговой перекресток с Корсвэген, его вдруг осенило, куда ему надо поехать.

Сзади засигналили, и Винтер быстро ушел направо, мимо тихого парка Лизеберг и дальше на восток. Он попал в зеленую волну и быстро очутился на площади Санкт-Зигфрид, откуда свернул на парковку перед зданием телевидения.

Припарковавшись, он посидел, облокотясь на руль. «Все это начинает меня доставать, — думал он. — Прячешься под маской, держишься, а потом где-нибудь на площади Санкт-Зигфрид она все равно внезапно падает.

Человек слаб. Надо все-таки найти время поговорить с Ханне. Но сейчас я должен поставить спокойную музыку, посидеть в машине, пока не начнет темнеть, проверить выражение лица в зеркале заднего вида и вернуться, откуда приехал».

Нападал снег, а мороз зафиксировал тяжелые белые ветки, всего за пару часов превратив окрестности в сказочное царство. С высоты четвертого этажа Ханне Эстергорд наблюдала за прохожими, скользившими мимо здания полиции. Проведя указательным пальцем по запотевшему стеклу, она разглядела в мокрое, но прозрачное окошечко конусообразные струйки пара изо рта. Она повернулась к Винтеру.