Оке Эдвардсон - Танец ангела

— У него кровил затылок, — сказал Рингмар.

— Удушье. Спроси потом доктора, и он скажет, что это была попытка удушения.

Рингмар промолчал. Вокруг кипела работа.

— Мы больше ничего не можем сделать, — повторил Рингмар слова коллеги.

Винтер не мог оторвать взгляд от скал. Он даже не знал, сколько Бергенхему точно лет. Двадцать шесть? Он знал, что Мартина была старше.

— У него родилась дочь, — сказал он Рингмару.

— Ты уже говорил, в машине.

— Все прошло хорошо. Ангела постоянно была с ней, а после обеда приехала ее мать из Вестероса. Теща Ларса.

Рингмар молчал.

— Почему ты не спрашиваешь меня самое главное? — сказал Винтер и встал.

— Что?

— Когда я расскажу ей об этом?

— Господи, Эрик, это…

— Я должен сказать ей сегодня. Мы не можем скрывать это от прессы.

— Да.

— Сегодня.

— Возьми с собой Ханне.

— Я справлюсь сам. Ханне позаботится обо мне позднее.

Они ехали обратно через старый центр Кунгстена. Улицу Лонгедрагсвэген ремонтировали уже который век. Винтер вздрогнул, когда машину тряхнуло.

— Как твоя нога?

— Это палец.

— Но ты можешь ходить.

— Да, это главное.

— Да.

— А стриптизерша исчезла? — спросил Винтер.

— Как сквозь землю провалилась.

— Прошло только несколько часов.

— Мы перерыли все, что можно.

— Думаешь, ее убили?

— Вряд ли. Она испугалась. Бергенхем повел себя непрофессионально. Он ни о чем не докладывал, не держал нас в курсе дела, и это почти стоило ему жизни.

Винтер смотрел на церковь и кладбище за окном.

— Да, в этом вся суть, — сказал Рингмар.

— Суть в том, что если человек непрофессионален, его убивают. Это хорошее обобщение сути нашей работы.

Они свернули на Мариаплан. Гетеборг состоит из двадцати пяти маленьких городков, и все они одинаково опасны, думал Винтер.

— Ты думаешь, он выживет? — спросил Рингмар.

— Он уже по эту сторону черты. Голова будет долго заживать, но он молод и крепок.

— Но он не герой.

— Не в этот раз, во всяком случае.

— Значит, она знает.

— Танцовщица?

— Она знает… — повторил Рингмар.

— И я знаю.

— В каком смысле?

— Скоро уже конец.

Винтер позвонил в бар, ему ответил автоответчик. Он доехал на такси до церкви и дальше пошел пешком, стараясь не привлекать внимания. Вошел в дом, позвонил в дверь. Тишина. Еще раз позвонил. Спустился обратно, перешел на другую сторону дороги. Окна магазина были черны — в апреле темнота падает на город молниеносно.

«Я был глух и слеп, — думал Винтер. — Насколько я виноват? Были ясные признаки…»

Он постарался выкинуть такие мысли из головы. Он уже все это прокручивал.

Подъехал Болгер, запарковался на своем месте у подъезда и вышел из машины. Вечер был так тих и спокоен, что Винтер услышал щелчок замка, когда Болгер поднял руку с пультом. Потом он исчез в дверях.

«Может, это я сумасшедший? — думал Винтер. — Моя история — плод фантазии безумца. Нет ничего невозможного. Реально все».

Винтер не мог сосредоточиться, мысли разбегались. Даже с виду нет красоты и упорядоченности, все расползается и соединяется в асимметричные уродливые фрагменты.

Винтер ждал. Скоро ублюдок выйдет. «Я могу его убить, и моя карьера закончится».

Поднимался ветер, переулок сильно продувался.

Болгер вышел. Поднял руку, отпер свой «БМВ», сел и быстро уехал.

«Удивительно, что, пока я стою, еще никто не прошел мимо, — думал Винтер. — Словно район оцеплен, а по периметру стоят сотни зевак и глазеют. Наверху камера и режиссер».

Он проковылял через дорогу, поднялся по лестнице, позвонил в дверь. Достал связку отмычек. Сталь холодила пальцы сквозь тонкие перчатки. Замок открылся, Винтер очутился внутри. Прошел по всем комнатам. Потом начал с ящиков, но там были только носки и белье. Всюду порядок. Большой аккуратист. В гардеробе одежда, обувь, пояса, галстуки.

В третьем ящике письменного стола лежал небрежно разорванный толстый конверт. В нем три паспорта на разные имена. Но все с фотографией Болгера. Штампов не было, их не ставят внутри Европейского Союза. Это не все паспорта, было больше, подумал Винтер.

Фамилия из одного из паспортов встречалась в списках пассажиров, которые летели в Лондон днем позже после Кристиана Ягерберга. Они все-таки выделили на это ресурсы и начали проверять тот день, когда он летел, предыдущий и последующий.

Эту решающую находку Винтер принял как должное. Только рука слегка дрожала, когда он держал паспорт перед собой. «Я был слеп, но я прозрел и вот держу в руке документ».