Александр Щелоков - Уничтожить Израиль

Подозвал рукой Андрея:

– Ты открой ворота, я выведу машину на улицу. Потом ворота закрой и выходи. Хоп?

У Андрея мелькнула гнусная мысль: а что если Мурад не станет ждать и умотает, оставив его за воротами? Кто они, эти бандиты? Но все же протянул Мураду открытую ладонь.

– Хоп!

Мурад звонко шлепнул по ней двумя пальцами и пошел к машине.

Андрей взялся за железный стержень, воткнутый в две металлические петли, и вытащил его. Ворота распахнулись на удивление легко.

Машина медленно выехала на улицу.

Андрей, не выглядывая наружу, стал закрывать ворота. Не оставлять же тюремный двор открытым.

– Эй, давай быстрее! – Мурад, приоткрыв дверцу и высунувшись из машины по пояс, махал ему.

Когда Андрей забрался в салон, густо провонявший бензином, и машина тронулась, Мурад вдруг спросил:

– Почему ты поверил, что я тебя не оставлю?

– А почему я должен думать, что у туркмена нет чести?

– Спасибо, Андрей.

Теперь уже Мурад протянул ему ладонь, и Андрей ударил по ней всей пятерней.

Машина резко рванулась с места.

– Ты случайно не танкист? – спросил Андрей Мурада.

– Все умеем, – весело крикнул тот. Похоже, он балдел от того, что держал в руках руль. А насчет того, не был ли танкистом – Андрей спросил, заметив, что водитель не знает разницы между ездой по ровной дороге и ямам. На избитой дороге Мурад словно нарочно выбирал рытвину поглубже и старался попасть в нее всеми четырьмя колесами. Может быть, конечно, дело было в том, что их машина была слепа на одну фару, а та, что работала, бросала на дорогу бледный пучок света, в котором на скорости что-либо разглядеть толком не удавалось.

Дурды стиль вождения брата переносил стоически. Когда машину мотало из стороны в сторону, он хватался здоровой рукой за спинку переднего сиденья и лишь скрипел зубами. Больное плечо все время давало о себе знать, но просить брата сбавить скорость Дурды не пытался. В ту ночь в скорости было их спасение.

Эта скорость стала причиной первого инцидента, которого беглецы никак не желали.

На одном из перекрестков, который Мурад пытался проскочить с ходу, без задержки, они зацепили бампером «Мерседес», пересекавший улицу справа. Громкий звук, такой, словно кто-то ударил молотком по пустой железной бочке, заставил Мурада выругаться.

– Они здесь не умеют ездить! Там за рулем совсем ишак! Надо ему морду бить! – За рулем Мурад потерял чувство реальности и ощущал себя крутым автоджигитом, который при любом дорожном инциденте начинает качать права, считая себя заведомо правым. – Глаза ему… – Мурад не закончил фразу – сзади замигал синий маяк и залилась воем сирена.

«Мерседес» оказался патрульной полицейской машиной.

Автомобиль следует выбирать, как коня. Садиться в первую попавшуюся колымагу допустимо только в крайней нужде. Андрей это прекрасно знал, но поделать ничего не мог – нужда у них была самой что ни есть крайней.

Долбаный рыдван с кольцами на черном капоте в молодости носил гордое имя «Ауди», но какой-то лихой наездник загнал тачку до крайности, и теперь она воспринимала каждый посыл вперед с громким чиханьем и пуканьем. Чихало в карбюраторе, пукало в выхлопной трубе. Последнее меньше всего раздражало Андрея. Выстрелы, громыхавшие через неравные промежутки времени, в какой-то мере сдерживали рвение преследователей: попробуй угадай – лупят в тебя из охотничьего обреза или из чего другого с еще большим дулом.

Расстраивало другое: подвеска звонко бренчала на рытвинах амортизаторы не держали и кузов ударялся об ограничители так, что казалось, в какой-то момент вся эта безумная конструкция разлетится на части.

Серый «Мерседес», словно привязанный, сохранял дистанцию – катил, не отставая и не приближаясь. Кто знает, может, там уже угадали, что старый рыдван не выдержит серьезной гонки и вскоре развалится по дороге. Значит, главное не догнать, а загнать старую клячу.

– Зараза! – выругался Андрей, когда в очередной раз на выбоине колымага вздрогнула, а все они подлетели до потолка.

– Не ругай его, – по-русски сказал Дурды. – Он хороший, только старый очень. И муки дорожные лучше мук загробных…

Они проехали еще километра два, когда Мурад сказал:

– Держитесь крепко, сейчас налево пошел!

И тут же, не дав никому понять, что делает, вертанул руль. Машина застонала, как живое существо. Карбюратор чихнул. Выхлопная пукнула сдвоенным залпом.

– Ты куда?! – заорал Андрей с нескрываемой яростью. Его шарахнуло о борт с такой силой, что бок заныл и локоть пронзила острая боль.