Уоррен Мерфи - Последний алхимик

– Тебя никто не заставляет ехать со мной. Можешь оставаться.

– Всегда приятно сознавать, что тебе рады, – парировал Чиун.

Южная Америка Мастеру Синанджу не понравилась. Она не только не походила на рекламу в современных буклетах для туристов, но и никак не соответствовала тому, как ее рисовали летописи Синанджу. Мастера Синанджу бывали здесь и раньше. Они служили обеим великим империям Южной Америки – майя и инкам, и им хорошо платили. Но с тех пор, как сюда заявились испанцы и португальцы, все переменилось.

Там, где когда-то стояли великие города, теперь были развалины либо джунгли, поглотившие величественные террасы и роскошные парапеты. Где шествовали когда-то облаченные в золотые одежды императоры – мартышки резвились в кронах деревьев, выросших на месте бывших аллеи для монарших прогулок.

Они шли на катере вверх по течению, и Чиун с грустью констатировал, что все здесь превратилось в джунгли.

Консуэло, в жилах которой текла и испанская кровь, попросила рассказать ей историю Южной Америки. Ее мать была родом из Чили.

– Хроники, составленные Мастерами, интересны только таким же, как они, Мастерам, – ответил Чиун.

– Вам повезло, – буркнул Римо.

– Что делать с сыном, который с таким пренебрежением относится к семейной истории?

– Он ваш сын? – изумилась Консуэло. – Но он не похож на корейца.

Катер медленно продвигался сквозь тучи мошкары, висевшей в воздухе над коричневой от ила рекой, которая, казалось, не имеет конца. Однако мошки садились только на проводника, Консуэло и матросов. Римо и Чиуна они почему-то не трогали.

– Он и слышать не хочет ни о какой азиатской крови, – с горечью посетовал Чиун. – Вот с чем мне приходится мириться.

– Это ужасно, – отозвалась Консуэло. – Но вам не следует стыдиться своего происхождения.

– Я и не стыжусь, – ответил Римо.

– Тогда почему вы скрываете свое корейское происхождение? Я ведь не скрываю, что во мне есть испанская кровь. Никто не должен стыдиться своих предков.

– Да нет, если хотите знать, все совсем наоборот – это он стыдится, что я белый, – сказал Римо.

– О, – протянула Консуэло.

– О, – поддакнул Римо.

– Простите, – сказала она.

Катер свернул в приток, и команда стала нервничать.

Проводник же хранил спокойствие. Римо услышал, как в разговоре то и дело замелькало слово “джири”.

– Что такое джири? – спросила Консуэло у одного матроса, когда проводник ненадолго удалился в каюту, ища спасения от мошки. На Амазонке и ее притоках любые репелленты для мошкары – излюбленное лакомство.

– Ничего хорошего, – сказал матрос.

– А что в нем плохого?

– В них, – поправил матрос. Затем, понизив голос, словно опасаясь, что его могут услышать сами боги, он испуганно зашептал, стараясь поменьше произносить вслух слово, внушавшее ему такой ужас. – Джири везде, вокруг нас. Беда. Беда. – Он сделал руками движение, очертив в воздухе фигуру, похожую на большую дыню, потом свел руки ближе, до размера лимона. – Головы. Они охотятся за головами. Маленькими головами.

– Охотники за головами? Значит, джири охотятся за головами, – уяснила наконец Консуэло.

– Ш-ш, – зашептал парень.

Он посмотрел на густые заросли по берегам и перекрестился. Консуэло направилась прямиком к Римо и Чиуну, чтобы их предупредить.

– Не джири, а анкситл-джири, – поправил Чиун.

– Вы о них слышали? – спросила Консуэло.

– Тот, кто чтит свое прошлое, уважительно относится и к прошлому других народов, – изрек Чиун.

Теплый ветер колыхал бледно-желтые складки его кимоно. Он взглянул на Римо. Тот и глазом не повел. Он смотрел на мошку. Все равно какую. И очень пристально.

– Он о них знает, – сказала Консуэло. – Не хотите его послушать?

– Вы не понимаете, – вздохнул Римо. – Он их не знает. В Синанджу принято помнить только то, кто и когда заплатил по счету. Вероятно, мы оказали им какую-то услугу – веков шесть назад. Так что не вздумайте спрашивать. Он ничего не знает.

– И это мой сын, – с горечью сказал Чиун.

– Бедняжка, как мне вас жаль. Он просто скотина.

– Ничего, ничего, – сказал Чиун.

– Я прошу у вас извинения. Я сначала судила о вас превратно, потому что вы сделали какое-то замечание, унизительное для меня как женщины. Теперь я понимаю, что вы просто замечательный человек. А вот сын ваш, по-моему, из породы неблагодарных.

– Они и остались охотниками за головами, – подал голос Римо, вглядываясь в заросли на берегу.

Он уже видел их. Они двигались вслед за лодкой. Он приготовился к первой стреле, когда Чиун стал расписывать, какой это счастливый, порядочный, честный и дружелюбный народ – джири, только некоторые племенные обычаи могут показаться белым странными.