Андрей Николаев - Русский экзорцист

– Так это ты тот самый псих…

Вашков рассчитанным движением ударил его ногой в лицо, разбив губы. Алик опять взвизгнул.

– Что ж ты того, обгорелого, не замочил? – давясь кровью и слезами, спросил он, – тоже ведь голубой!

– Он мужик, он опомнится. С ним рядом такая женщина, что он не пропадет, – Вашков расстегнул ширинку, – а ты, падаль, сейчас займешься знакомым делом. С любовью и прилежанием. Потому что если мне не понравится…

– И ты меня отпустишь? – Алик не верил своему счастью.

– Конечно, – легко согласился Вашков.

Конечно нет, закончил он про себя. Он представил, как нажмет кнопку выкидного ножа и взрежет эту тонкую шейку от уха до уха. И еще одним ублюдком станет меньше. Они не должны жить и не будут, и пока я смогу вас давить…

Алик встал на колени, снял с шеи платок, вытер рот и, наклонившись, взял распухшими губами его вялый член. Вашков собрал в горсть его растрепанные волосы и слегка ткнул стволом пистолета в шею под подбородком.

– Мне кажется, ты не сделаешь мне больно, а?

Алик замычал, мотая головой.

Вашков ощутил долгожданное возбуждение. Алик, закрыв глаза, со знанием дела сдвинул губами крайнюю плоть с головки члена, и Вашков почувствовал, как знакомая дрожь поднимается по телу. Он повернулся боком к освещенной проезжей части бульвара, чтобы свет падал на лицо Алика, ускорившего, в порыве энтузиазма движения губ, как вдруг тот замер, уставившись ему за спину.

– Ну, ну, не огорчай меня, – надавив пистолетом в шею, посоветовал Вашков.

Парень смотрел мимо, не реагируя на слова, и Вашков увидел, что глаза его от ужаса вылезают из орбит. Он нервно оглянулся и у него перехватило дыхание. Из тени старой липы, к нему неслышно, будто скользя над травой, двигался кто-то в черной, будто клубящейся дымом мантии. Свет фонарей таял и исчезал касаясь, его одежды, оставляя видимым лишь расплывчатый контур. Бледное, едва проступавшее в тени накинутого на голову капюшона лицо поражало отрешенностью и безразличием. Тем не менее Вашков понял, что это за ним. Он бы не смог объяснить свою уверенность, просто была какая-то подсознательная убежденность, что незнакомцу в мантии нужен именно он. Не этот стоящий на коленях скулящий пидор, а именно он, Петр Вашков. Выбрасывая в сторону врага руку с «ТТ» он развернулся и почувствовал, что двигается слишком медленно, словно его окружал связывающий движения плотный туман. Сырой и холодный туман, пропитавший одежду и ползущий по телу миллионами личинок, стремящихся проникнуть сквозь кожу. У него был только один выстрел, больше ему сделать не позволят. Один выстрел и один шанс. Удлиненный глушителем ствол пистолета поднялся на уровень бледного лица, заполнившего, казалось, весь мир. Плавно и уверенно Вашков нажал на спуск. Время замедлилось. Отдача подбросила ствол «ТТ» вверх, и Вашков увидел пулю. Крутясь вокруг своей оси, она продавливала воздух, оставляя за собой кильватерный след, словно летящий по воде парусник. Надрезанный крест-накрест кончик пули вошел точно в переносицу между белесых немигающих глаз. Вашков облегченно выдохнул, зная, что надрезанный кончик пули раскроется лепестками. Что голова незнакомца лопнет, словно перезрелый арбуз, и разлетятся корками кости черепа, брызнув красным и серым.

Пуля вошла между глаз, словно нырнула в тесто. Поглотившая ее кожа затянула впадину в месте удара, как сомкнувшаяся диафрагма фотообъектива.

Вашков услышал, как пуля, пройдя навылет, лопнула в окне дома через дорогу, и стекло, звеня, посыпалось на тротуар. Но отметил он это уже краем сознания, потому, что незнакомец ударил его снизу по руке. Пистолет вылетел и, бросая тусклые блики вороненым стволом, устремился к звездам, вращаясь, как бумеранг.

Правая рука онемела и бессильно повисла. Растопыренными пальцами левой Вашков ударил в ненавистные белесые глаза. Вернее, ему показалось, будто ударил, потому что едва он успел приподнять руку, как дикая боль пронзила низ живота, и эта боль парализовала его. Он опустил глаза и увидел, как костлявые, нечеловечески длинные пальцы сжимают его все еще эрегированный член вместе с мошонкой, выдирая их из тела. Словно в замедленном кино, он увидел, как натянулась и лопнула кожа у основания члена. Как рвались один за другим волокна мышц и как, наконец, костлявая кисть руки ушла в сторону, сжимая свою добычу, и из расстегнутых брюк ударил фонтан густой крови.

Брюки мгновенно намокли, тело стало ватным и непослушным, зато слух обрел небывалую остроту. Вашков услышал шелест проезжающего по бульвару автомобиля. Рядом кто-то жалобно скулил, заглушая плеск падающей на землю крови.