Андрей Николаев - Русский экзорцист

– Во дает, – Гусь забыл про шашлык и, привстав, следил за происходящим.

Волохов, сузив глаза, смотрел на забаву. Брусницкий равнодушно отхлебывал кофе.

– Извините, я на минутку, – сказал Волохов, поднимаясь из-за стола.

– Вон я место пометил, – не отрываясь от зрелища, указал через плечо Гусь.

– Нет, я так не могу.

Он быстро прошел за кусты в дальний конец пляжа, сбросил одежду и нырнул в грязноватую воду.

Развернувшись в очередной раз, гидроцикл мчался вдоль берега. Девица уже не кричала – видно было, что силы на исходе, и она лишь судорожно открывала рот, глотая пену и речную воду. Парни на берегу, показывая на нее пальцами, ржали, как сумасшедшие. Сидящие за столиками с интересом наблюдали за представлением.

Внезапно «Polaris», будто натолкнувшись на что-то, взлетел в воздух, переворачиваясь вверх днищем. Водитель выпал, и тяжелая машина рухнула вниз, погребая его под собой. Движок заглох. В наступившей тишине стало слышно, как бьется ветер в желтые стены палатки.

Бритые парни, не сговариваясь, бросились в воду и поплыли к качающемуся на волнах гидроциклу. В носу машины зияла рваная дыра. Девица из последних сил выползла на песок.

– Пойду, посочувствую, – сказал Гусь, вытирая салфеткой жирный рот.

Сделав озабоченное лицо, он поспешил к стоящей на коленях девице. На ходу подхватив с травы полотенце, он помог ей прикрыть грудь и, обняв за плечи, повел к свободному столику.

– Доктора, – заорал один из бритых, высунувшись из воды, – позовите врача.

Бросив гидроцикл на произвол судьбы, они тащили к берегу бесчувственное тело водителя.

Волохов вернулся к столу.

– Вы можете мне дать адреса этих клубов? – спросил он, присаживаясь.

Брусницкий, прищурившись, посмотрел на его мокрые волосы.

– Вы что, искупаться успели?

– Так, освежился немного. Так что с адресами?

– У клубов неплохая охрана, но есть один, в Гнездниковском переулке, – там попроще. Кафе, клуб. Девушки с Тверской там перекусывают – никто не пристает. Неофициальное название «Дары моря».

– Спасибо, – Волохов поднялся, – пожалуй, я пойду.

– Держите меня в курсе.

– Конечно.

На песке возле воды медсестра в белом халате пыталась делать искусственное дыхание водителю гидроцикла. Один из его приятелей, бегая по берегу, орал в сотовый телефон, объясняя адрес водителю «скорой помощи».

Пушкин казался унылым и печальным, но, как подумал Волохов, не от горьких раздумий или в приступе стихосложения, а по причине более прозаической: голуби, как мэрия ни старалась этому помешать, с редким упорством гадили поэту на голову. День был пасмурным и прохладным, что было особенно приятно после изнуряющей жары. Возле памятника поэту фотографировались туристы. В кинотеатре закончился утренний сеанс, и народ валил к метро, обходя фонтан, от которого ветер разносил водяную пыль.

Вместе с толпой Волохов спустился в подземный переход, перешел на другую сторону Тверской и остановился, соображая, с чего начать поиски. Рядом стояла палатка с забавным названием «Крошка-Картошка», и он вспомнил, что ничего не ел после встречи с Брусницким в кафе на берегу реки. Купив две здоровенные картофелины с грибами, крабовым мясом и сыром, он не спеша перекусил, разглядывая Тверской бульвар.

В центре Москвы ураган не наделал столько бед, как во дворе Светкиного дома. Сорванные рекламные щиты убрали, а на их место уже повесили новые. Ветер повалил на бульваре старые деревья, а град выбил несколько стекол в домах, построенных еще в девятнадцатом веке. Поваленные тополя и липы уже распилили и вывезли, убрали сломанные ветки, и только еще не засыпанные ямы свежей земли напоминали, что деревьев на бульваре было куда больше.

Выбросив в корзину фольгу от картошки, Волохов отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Кофе был несладким. Поболтав в стаканчике пластиковой ложечкой, он отхлебнул снова. Сладости не прибавилось.

– Ну что ж, экономика должна быть экономной, – пробормотал он, оглянувшись на двух веселых продавщиц из палатки.

По Тверской он дошел до Леонтьевского переулка и свернул вниз. Здесь московское небо будто придавило дома к земле, не позволив вырасти выше двух-трех этажей. В этом районе старые дворики давно утратили свое очарование. Еще с тех пор, как их облюбовали посольства иностранных государств. После распада Советского Союза посольств прибавилось. Волохов прошел мимо Украинского и Азербайджанского и свернул направо к МХАТу. Вернувшись по Тверскому бульвару на площадь, он на этот раз пошел через Гнездниковский переулок. Спустившись по переулку, он свернул налево и вдоль солидного здания какого-то банка снова вышел к Украинскому посольству. Возле входа суетилась очередь то ли за визами, то ли за вкладышами, дающими право на въезд в суверенную Украину. Собирали Русь по кусочкам, горько усмехнувшись, подумал Волохов. Столетиями собирали. Сколько народу положили в войнах со шведами, татарами, поляками и бог знает кем еще, а развалилось все за год-два.