Джеффри Дивер: Грань

— Что происходит? — спросил я по телефону.

— Он перестроился в соседний ряд и слегка поднажал.

«Ему не понравилось, что упустил меня из виду», — отметил я про себя.

— Так… Секундочку… Подожди еще чуть-чуть…

Мне придется сделать выговор ученику за использование лишних слов в эфире. Их смысл наша система зашифрует, но сам факт связи легко может вызвать подозрения. Он усвоит урок и больше не повторит ошибки.

— Поворот передо мной… Отлично! Уходим!

И на скорости почти в сто километров в час я вписался в съезд с шоссе, окруженный густым лесом. Грузовик повторил маневр, следуя за мной бампер в бампер.

— Прекрасно, — доложил мой протеже. — Объект даже не посмотрел в вашу сторону. Он преследует подмену, но скорость уже сбросил до разрешенной.

Я остановился на светофоре там, где второстепенная дорога пересекала трассу номер 18, а потом повернул направо. Грузовик ушел в противоположную от меня сторону.

— Объект продолжает движение в прежнем направлении. По-моему, все сработало как нельзя лучше, — услышал я голос моего протеже. Говорил он совершенно бесстрастно. Я и сам никогда не волнуюсь в ходе операции, но он даст мне по этой части сто очков вперед. Он редко улыбается, никогда не шутит, и, честно говоря, я не слишком много знаю о нем, хотя мы проработали вместе (и часто в тесном контакте) несколько лет. И мне бы хотелось, чтобы он слегка изменился, стал менее хмурым, но не ради пользы дела. В нашей профессии он действительно очень и очень хорош. Просто должен же человек получать хоть какое-то удовольствие от того, чем мы с ним занимаемся. Обеспечивать безопасность людей, спасать им жизни — это ли не работа, способная приносить настоящее удовлетворение и даже радость? Особенно когда удается уберечь от беды целые семьи, а на нашу долю это выпадает все чаще.

Распорядившись, чтобы он держал меня в курсе, я отключил связь.

— Ну что, — спросила Алиса, — опасность миновала?

— Миновала, — кивнул я и сбросил скорость до семидесяти там, где можно было ехать быстрее на десять километров в час. Через пятнадцать минут мы выбрались на извилистую дорогу. Она приведет нас на окраину Роли, где ждут представители прокуратуры, чтобы снять с Алисы показания под присягой.

Небо сплошь затянули дождевые облака, а окружающий пейзаж оставался здесь неизменным, должно быть, уже десятки лет: фермерские бунгало, какие-то покосившиеся хижины, домики на колесах и повсюду — старые автомобили, которые, казалось, уже давно не трогались с места, но были, вероятно, еще на ходу, если хозяева не забывали хоть иногда ими заниматься. Автозаправка, предлагавшая сорт топлива, о котором я никогда прежде не слышал. Дворняги, лениво клацавшие зубами на вьющихся вокруг мух. Женщины в тесно обтягивающих джинсах, суетившиеся с выводками детишек. Мужчины с опухшими от пива лицами и раздутыми животами сидели на террасах, ожидая неизвестно чего. Как правило, все они сразу начинали пялиться на нашу машину, в которой сидели люди, не часто заглядывавшие в подобные районы, — джентльмен за рулем в белой сорочке под темно-синим костюмом и его спутница с прической деловой женщины.

Потом мы миновали обитаемые места, и дорога снова повела нас между бескрайними полями. Мне бросились в глаза кусты хлопчатника, коробочки на которых уже хрустели, должно быть, от спелости, как воздушная кукуруза, и я подумал, что эти земли покрывали точно такие же плантации и 150 лет назад. Гражданская война и люди, ради которых она велась, неизменно приходили на память любому, кто оказывался в этих южных краях.

Мой телефон снова ожил, и я ответил на вызов.

— Эйб? — В голосе моего протеже звучала тревога.

Мышцы невольно напряглись, когда я спросил:

— Он свернул с шоссе?

Меня это, впрочем, уже не слишком волновало. Мы оторвались от преследователя более получаса назад, и убийца находился от нас не ближе шестидесяти километров.

— Нет, он по-прежнему следует за подставной машиной. Но только что случилось нечто необычное. Он позвонил по своему мобильному. А закончив разговор, повел себя странно. Начал вытирать себе лицо. Мы подобрались поближе, чтобы рассмотреть его. Казалось, он плакал.

У меня участился пульс, когда я начал обдумывать вероятные причины такого поведения. В конце концов я нашел ему самое разумное, но вместе с тем и самое тревожное объяснение. Что, если наемник догадался, что мы применим «подсадную утку», и пустил в ход свою собственную? Нашел кого-то, кто внешне напоминал его — в точности как тот «эльф», что сидел в нашей подменной машине, издали походил на меня, — и заставил преследовать нас? А телефонный разговор, за которым наблюдал мой помощник, происходил между водителем и настоящим преступником, взявшим скорее всего в заложники жену или детей этого человека.