Макс Коллинз - Дорога в рай

Анна покачала головой, ее лицо ничего не выражало.

– Нет.

– Ты никогда не перестанешь любить Гэри, но ты встретишь кого-то другого.

Она не спорила. Ее лицо стало насмешливым.

– А ты, папа? Думаешь, ты тоже найдешь кого-то еще?

– Нет, – ответил Майкл, помолчав. – Нет, дорогая. Твоя мама была единственной женщиной, которую я любил. По этой дороге я больше не пойду. Мы прожили с ней много замечательных лет, у нас была прекрасная семья, и часть меня… умерла вместе с ней. – Он отвернулся. – И это то, о чем я хотел с тобой поговорить, дорогая… Я думал об этом, много думал, но боюсь, я просто глупец. Или, может, сошел с ума.

Теперь Анна сжала руку отца.

– Что, папа?

Глубоко вдохнув, он сказал:

– Что, если мы будем учиться вместе?

Первой реакцией Анны было изумление, но она взяла себя в руки и спросила:

– Ты хочешь пойти в колледж?

Майкл не решался посмотреть на нее.

– Ну… вообще-то мне нужно будет подготовить документы, но Гарольд Шор умеет творить чудеса. Ты ведь знаешь, что я два года учился в колледже на вечернем отделении, – о, это было давно, двадцать лет назад.

Анна смотрела на него, приподняв одну бровь.

– И ты хочешь закончить?

– Нет… нет. Я хочу попросить Шора сделать Майкла О'Салливана-младшего выпускником колледжа. Чтобы я мог пойти в духовную семинарию.

Ее лицо застыло.

– Семинарию?

– Да.

– Ты хочешь быть… священником?

Майкл пожал плечами, все еще не решаясь взглянуть на дочь.

– Многие священники когда-то были женаты. Это вдовцы, которые хотят пойти по другому пути.

Анна наклонилась к отцу, ласково улыбаясь.

– Ты хочешь перейти от пуль к причастию? Ты шутишь, правда?… Ты не шутишь?

– Нет. – Майкл, наконец, поднял на нее глаза. – Со мной не произошло ничего сверхъестественного, дорогая. Иисус не сошел ночью с небес, чтобы поговорить со мной, ничего такого не было. Но я с детства посещал католическую церковь. Это традиция, которая приносит мне утешение. И в этом мире я смогу компенсировать то… что я сделал. Я смогу искупить свои грехи и помочь другим это сделать.

Анна уже не улыбалась.

– Ты хотя бы веришь в Бога?

– Верю. Твоя мама не верила. А я верю.

Она снова усмехнулась.

– Ну я точно нет. Больше нет.

– Я не могу тебя в этом винить. Но тем не менее я прошу тебя уважать мое решение.

– Я не знаю, папа…

– Ты попытаешься? Ты хотя бы попытаешься?

Она сглотнула. Нахмурила брови.

– Я надеюсь, что, – продолжал Майкл, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало отчаяние, – мы сумеем найти какой-то колледж, университет, где ты сможешь заниматься искусством, а я буду учиться в семинарии. Снимем небольшую квартиру, в которой будем жить вместе. Может, это и не мечта студентки, но…

Лицо Анны наконец озарилось улыбкой.

– Но в течение следующих нескольких лет отец О'Салливан, священник с криминальным прошлым, хочет быть уверен, что мафиози не вылезет из туалета и не выстрелит в его малютку. Или в его святую задницу.

– Это звучит для тебя настолько абсурдно?

– Честно говоря, да, папа, – кивая, ответила она.

– Но ты попытаешься принять это?

Она вздохнула.

Немного подумала.

И наконец сказала:

– Если ты не изменишь своего решения через несколько дней, недель и месяцев, то что мне остается делать? Конечно. Я могу научиться перестать называть тебя «папа» и начать называть тебя «отец». Если это действительно, действительно будет нужно.

Майкл наклонился и поцеловал дочь в щеку.

– Ты всегда будешь моей самой любимой девочкой.

– Только не называй меня Святой Анной.

Они должны были уезжать на следующее утро. Майкл хотел улететь на Гавайи и провести пару недель на пляже, чтобы у Анны были каникулы, во время которых она могла бы прийти в себя, пока заместитель директора Шор приводит их дом в порядок. Анна, конечно, не возражала, и они пошли в китайский ресторан через дорогу, потом вернулись и немного посмотрели телевизор. Когда началось шоу Джонни Карсона, Анна захотела спать, поцеловала отца в лоб и зевая пошла в ванную, предоставив неудобную кушетку в его распоряжение.

Он тоже не досмотрел Карсона, разделся, постелил постель и скользнул под простынь. Он настолько выбился из сил, устал физически и морально, что даже тонкий как бумага матрас и жесткие пружины кушетки не помешали ему немедленно отключиться.

Во сне он видел своего сына. Майк был в полной боевой форме, но сидел с ними за столом в кухоньке, слушая, как Анна и Майкл ведут несколько искаженный разговор. Майк молчал и внимательно слушал, положив каску на стол. Наконец он воскликнул: «Пап, эй! Я здесь! Я все еще здесь – почему ты не говоришь со мной?»