Михаил Март - Все оттенки мрака

На схеме стояло восемь квадратов в один ряд. Пять из них имели имена: Елизар, Владислав, Семион, Анна, Борис. Три квадрата без имен. Зачеркнутыми были три безымянных и с именем Борис. Над другими стоял красный знак вопроса. Все квадраты находились в одном помещении под буквой «С».

Гриша свернул листок, вложил его в Библию, а саму книгу вернул на место. Ему очень хотелось разбудить Соню и поговорить с ней. Но вряд ли она его вспомнит, он лишь напугает ее. Девушка занята своим делом, и, как он понял из слов Еланской, ей ничто не угрожает.

Он подошел к двери и приоткрыл ее. Тихо. Гриша выглянул. Никого. Стараясь не шуметь, он вернулся к деревянной лестнице. Спустившись на пролет ниже, он остановился. Между этажами была еще одна незаметная дверь. Невооруженным взглядом ее не заметишь. Она сливалась с деревянными панелями на стенах. Дверь вела, очевидно, в другое крыло здания, так как здесь правая его часть заканчивалась. А Гриша, войдя в дом, и не подумал, что попал в самую его середину и что где-то должен иметься проход в другую часть особняка. Гриша присмотрелся к двери и заметил поперечные распилы на высоте двух метров. Он вообще замечал многое, чего не видели другие, но не всегда придавал этому значение, если речь не касалась женщин. Вот на женском теле он запоминал каждую родинку. Смешно говорить, но даже у немолодой Лизы он заметил надетые наизнанку чулки. Может быть, потому, что в такую жару только стриптизерши носят черные чулки.

Дверь открылась обычным толчком. Он все же попал в другую половину здания, и она его разочаровала. По углам висела паутина, ковер покрыт пылью, и на нем оставались следы. Здесь явно никто не жил. Одной половины хватало с избытком. На простенках между окон висели помутневшие зеркала. Коридор длинный и мрачный. Вероятно оттого, что все занавески на окнах были задвинуты. Вообще-то парчовое полотно трудно назвать занавесками. Тяжелые портьеры больше подходили к их определению. Гриша стоял на пороге и долго осматривался, будто он здесь уже бывал. Нет, невозможно. Он вспомнил схему Сони. Одна из красных стрелок вела к третьему зеркалу справа напротив окна. Тут тоже находились двери, но только по правой стороне. В главном коридоре окон вообще не было. Рачительный хозяин мог сделать косметический ремонт и сдать помещение богатому человеку. Один потолок с уцелевшей мозаикой чего стоил.

Он подошел к нужному зеркалу и долго его изучал. Пыль с правой плашки у подрамника была стертой. Он ощупал вензель и на что-то нажал. Зеркало развернулось на девяносто градусов, и образовался проход. За зеркалом находилась узкая деревянная лестница. Гриша зажег фонарь и переступил порог. Слева стена. Ступени шли вниз. Выбирать не приходилось. По сути, Гриша даже не имел представления об общем виде здания и мог заблудиться, не зная всех хитроумных ответвлений. Но проклятое любопытство не давало ему покоя. Как так, чтобы он чего-то не знал? Вот и на войну попал и едва башки не лишился. Вечно его заносит, куда не надо.

Гриша начал спускаться, пока не достиг большой мощеной площадки. Под камнями земля. Ниже ничего нет. По его расчетам он попал в подвал. Направо дверь и рядом проход в винный погреб. Там стояли бочки и стеллажи с бутылками. Тут было прохладно и даже сыро. Прямо перед ним арочного типа дверь с навесным замком, покрытым ржавчиной. Над дверью православный крест из желтого металла, хорошо вычищенный, по обеим сторонам двери иконы в окладах и тоже доведенные до блеска. Он подошел ближе и тряхнул замок. Тот открылся. К такому ключа не подберешь, сделан на совесть. Но кто-то его открыл, а запереть уже не смог и лишь создал видимость, вставив ушко в корпус замка. Получилось.

Гриша осторожно снял замок и положил его на пол, потом сдвинул задвижку и открыл дверь. Ни щеколда, ни дверь не скрипнули. Детали хорошо смазали и делали это недавно, потому что при такой сырости все ржавеет мгновенно. Выключатель он нащупал с правой стороны. Обычная лампа с металлическим абажуром, такие только в подвалах и встретишь.

Запах здесь стоял невыносимый. Та же брусчатка, но очень аккуратная, как на Красной площади. Это был обычный старый склеп с белыми стенами, на которых живого места не было от икон. Лампады горели, оклады сверкали. В ширину помещение составляло не менее десяти метров, в центре, в один ряд, стояли гранитные саркофаги с метр высотой. Эдакие тумбы, похожие на письменные столы, а сверху лежали тяжелые плиты белого мрамора. До них метра четыре пустого пространства. Вот теперь понятно, что обозначали квадратики на схеме Сони.