Кэтрин Нэвилл - Магический круг

Сэм выпрямился, бросил взгляд в сторону водопада и заметил Оливера. Неожиданно он тоже нырнул в стремнину, уносящую Оливера. Чуть дальше за ним Вольфганг — он пока держался на ногах — уже почти поймал наш тубусный «айсберг», но в спешке поскользнулся-таки и потерял равновесие. В следующее мгновение поток унес и его.

Бэмби без потерь справилась с креплением своей связки. Держа наготове пистолет, она добралась до меня — я стояла в нескольких шагах ниже по течению — и крикнула мне на ухо:

— О господи! Неужели мы ничего не можем сделать? Они же все погибнут!

Надо признать, что ситуация именно так и выглядела. Я совершенно не представляла, как предотвратить ее. Даже если мне удастся быстро добраться до берега и отвязать от дерева один конец страховочной веревки, ее длины явно не хватит, чтобы помочь им. Мы с ужасом смотрели на жуткую сцену, разворачивающуюся перед нашими глазами: трех мужчин и драгоценный «айсберг» неумолимо несло к обрыву. У меня перехватило дыхание.

Переложив пистолет в правую руку — руку, мастерски владеющую смычком, — Бэмби вцепилась в меня левой, и тут мы с ней увидели, как связка полупрозрачных тубусов, начиненных убийственными манускриптами Пандоры, плавно подплыла к краю отвесной скалы и, грациозно повертевшись на нем, как стайка балерин, тихо соскользнула вниз. Через мгновение там исчезла и темная шевелюра Вольфганга.

А Сэм между тем стремительно подплыл к безжизненному телу Оливера — слишком поздно для того, чтобы успеть выбраться из бурного потока. Мы с Бэмби, оглушенные ревом стихии, молча смотрели, как последний представитель нашего поколения семьи Бен — не считая нас с ней — быстро исчезает в сулящей забвение бездне.

Пока мы стояли в том ледяном, стремительном потоке, я не могла ни плакать, ни молить о прощении или сострадании. Я не испытывала вообще никаких чувств к людям, создавшим и сохранявшим эту трясину предательства, — многие из них, как выяснилось, принадлежали к моей ужасной семейке. Но у меня еще было за что цепляться в этой жизни, как я цеплялась за страховочную веревку. Это была единственная вещь, оставшаяся на дне ящика Пандоры, когда она выпустила в мир все остальное, — вещь, называемая надеждой. Только она могла помочь мне выжить в этих безумных обстоятельствах. Я повернула к берегу, но Бэмби не отпускала мою руку.

— Что же нам теперь делать?

Ее голос донесся до меня сквозь шум стремительного водного потока — того самого потока, который только что на моих глазах унес все, что я любила.

— Первым делом, — так же громко крикнула я в ответ, — мы должны найти моего кота!

Связав вместе наши с ней тубусы, Бэмби подтащила их к берегу, а я проволокла по воде за шиворот лежавшего на спине Пода и бесцеремонно выпихнула его на берег. Бэмби держала на мушке моего грозного босса, пока я отвязывала от дерева деда Сэма, Серого Медведя. Он помог нам привязать на его место Пастора Дарта: зуб за зуб, кретин. Потом мы втроем отправились вниз по течению искать Ясона.

Мне так и не удалось толком понять, с чего вдруг я решила, что главное сейчас найти Ясона, или почему вообще рассчитывала, что он остался в живых. Правда, я понимала психологию Ясона, насколько можно, конечно, понять кошачью психологию. Его природные инстинкты естественно совпадали со способностями того мифологического героя, в честь которого он получил свою кличку: мой кот чувствовал себя в воде, как заправский аргонавт.

Пусть ему пока не приходилось преодолевать воды такого высокого и мощного водопада — высотой, наверное, футов сорок, а шириной под сотню футов, — однако в наших с ним прогулках по аквапаркам его невозможно было удержать от купания в стремительных потоках, несущихся с горок еще повыше этой, и к тому же он привык плавать в бурном течении Снейка. Течение Салмона после водопада становилось значительно более медленным и спокойным, поэтому я была почти уверена, что мы найдем Ясона живым, если, конечно, он не переломал кости при падении.

Кроме того, Ясону нравилось играть с любыми вещицами, будь то брошенный в воду мячик или затерявшийся в снегу желтый почтовый квиток. А вдруг ему захочется притащить к берегу связку легких тубусов с ценными манускриптами? Не говоря уже о телах Оливера, Сэма или Вольфганга, живых или мертвых.

Первым мы нашли Ясона, «рот до ушей, хоть завязочки пришей», как сказал бы Оливер. Рад-радешенек, он плавал в тихой заводи почти под самым водопадом. А добычей, которую он со своеобразной гордостью подталкивал к берегу, была куча плавающих тубусов — их веревка застряла в камнях. Несколько тубусов вывалились из связки и, слегка потрепанные стихией, также дрейфовали к заводи.