Жан-Кристоф Гранже: Багровые реки

— Ты поднимался наверх?

— Да. Там тоже ничего нет. Убийца, судя по всему, взобрался на скалу с другой стороны и спустил сюда тело на веревке. Потом спустился сам по другой веревке и засунул свою жертву в эту дыру. Ему нужно было сильно потрудиться, чтобы придать ей такую картинную позу. Совершенно непостижимо!

Ньеман опять взглянул на каменную стену, щетинившуюся острыми пиками, изборожденную глубокими трещинами. Со своего места он не мог точно определить расстояние, но ему казалось, что расселина, где обнаружили тело, находилась на равной высоте что от подножия, что от вершины скалы. Он резко повернулся.

— Поехали.

— Куда?

— В больницу. Я хочу взглянуть на труп.

Обнаженное тело, прикрытое до плеч простыней, лежало боком на блестящем столе. Человек свернулся комочком, словно прятался от удара молнии. Голова была втянута в приподнятые плечи, руки сжаты в кулаки, колени согнуты и подтянуты к подбородку. Синевато-бледная кожа, судорожно напрягшиеся мышцы, истерзанная ранами плоть — все это придавало трупу особенно реальный и оттого невыносимо страшный вид. Шея была исполосована ножом, как будто жертве пытались перерезать горло. На висках вздулись синие вены — казалось, они вот-вот лопнут.

Ньеман поднял глаза на собравшихся в морге людей. Здесь были следователь Бернар Терпант — высокий, худой, со щеточкой седеющих усов, шеф жандармской бригады Гернона капитан Роже Барн — грузный, медлительный колосс, и капитан Рене Вермон, откомандированный розыскным отделением жандармерии, — маленький невзрачный человечек с красным лицом и сверлящими глазками. Жуано скромно стоял позади с видом усердного стажера.

— Личность установили? — спросил Ньеман, ни к кому конкретно не обращаясь.

Барн по-военному четко шагнул вперед и откашлялся, прежде чем ответить:

— Убитого звали Реми Кайлуа, господин комиссар. Возраст — двадцать пять лет. Последние три года работал в должности старшего библиотекаря в университете Гернона. Тело убитого было опознано сегодня утром его женой Софи Кайлуа.

— Она заявляла о его исчезновении?

— Да, вчера, в воскресенье, к вечеру. По ее словам, муж ушел накануне в горы, на прогулку к пику Мюре. Один, как всегда по выходным. Иногда он ночевал в одном из высокогорных приютов. Вот почему она не сразу подняла тревогу. До вчерашнего вечера ей…

Барн умолк: Ньеман обнажил труп до пояса. Внезапный ужас отдался беззвучным криком в груди каждого из присутствующих. Весь торс жертвы был испещрен темными ранами всевозможных форм и видов. Разрезы с лиловыми краями, синевато-багровые ожоги, черные расплывчатые синяки. На запястьях и предплечьях виднелись неглубокие рубцы, как будто человека связывали проволокой или жестким канатом.

— Кто обнаружил тело?

— Одна молодая женщина… — Барн заглянул в свое досье. — Фанни Ферейра, преподаватель университета.

— Каким образом она его нашла?

Барн снова откашлялся.

— Она спортсменка, занимается рафтингом на горных реках. Ну знаете, это когда сплавляются в лодке по течению в специальном гидрокостюме и ластах. Это очень опасный вид спорта и…

— И что?

— Она остановилась перед естественной плотиной, там, где русло перегорожено камнями, у подножия хребта, окружающего университетский городок. Взбираясь на эти камни, она и заметила труп в углублении.

— Это она вам так сказала?

Барн неуверенно оглянулся.

— Ну да… конечно…

Комиссар целиком обнажил тело и обошел вокруг стола, внимательно разглядывая бледное скрюченное существо с коротко, почти наголо остриженными волосами на черепе странной остроконечной формы.

Потом он взял протянутое Барном медицинское заключение о смерти и бегло просмотрел отпечатанные на машинке листки. Документ был составлен самим директором больницы. Врач не мог точно определить время наступления смерти. Он ограничился описанием внешних ран и констатацией смерти от удушения. Для более подробного анализа следовало разогнуть труп и сделать вскрытие.

— Когда придет патологоанатом?

— Его ждут с минуты на минуту.

Комиссар подошел к умершему, нагнулся, пристально вгляделся в его черты. Молодое, пожалуй, даже красивое лицо с закрытыми глазами не носило никаких следов побоев или увечий.

— Никто не притрагивался к его лицу?

— Нет, комиссар.

— Глаза у него были закрыты?

Барн кивнул. Ньеман осторожно, двумя пальцами, слегка приподнял веко жертвы. И тут произошло немыслимое: из правого глаза медленно вытекла большая прозрачная слеза. Комиссар испуганно вздрогнул: мертвец плакал.