Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец

Мэгги подняла голову.

— Неужели жизнь такая, Адамо? Неужели такая? Никто не хранит верности никому? У людей нет ничего драгоценного? Мы просто играем в «музыкальные стулья» в постелях друг друга, а потом, однажды, мы умираем? [70] Детская игра: под музыку дети ходят вокруг ряда стульев; когда музыка прекращается, играющие бросаются занимать стулья, которых на один меньше, чем играющих.

— Я люблю тебя, Мэгги, — сказал Адамо.

Она нахмурилась.

— За что? Я пыталась убить мужа в брачную ночь! Долгие месяцы я ненавидела собственного сына!

Адамо тоже нахмурился.

— Должно быть, Сэм спровоцировал тебя. Я не буду. Я люблю тебя.

— Но почему ты любишь меня, Адамо? Я некрасивая.

— Ты ошибаешься, mia cara.

Мэгги встала. Они приняла решение. Она вернется в «Йерберию Гваделупе» и проберется внутрь через черный ход, потому что нуждается в заботах доньи Терезиты. Потом она придумает способ найти своего ребенка. Что бы ни случилось, никогда больше Мэгги не поверит любовным клятвам мужчины.

Корал проснулась в семь и выскользнула из постели. Они два раза ночью кормили Питера и почти не спали. В гостиной она со страхом посмотрела сквозь стеклянную панель передней стены на реку Гудзон, окутанную более густым, чем обычно, туманом.

— Господи, не допусти, чтобы пошел дождь! — прошептала она. Похищение сорвется, если пойдет дождь. — Прошу тебя, только не дождь!

— В чем дело, Корал?

Сэм стоял у двери в спальню, одетый только в джинсы, которые носил ее отец, когда умер от инфаркта на бегу в больницу в день ее рождения. Она послала одежду Сэма консьержу, чтобы ее почистили. Она должна быть доставлена к девяти часам.

— Я просто просила небо, чтобы не пошел дождь. Лаборанты должны приехать за анализом ДНК к двум часам, и это могло бы их задержать.

— Вот как.

— Ты должен позвонить Мэгги, — продолжала она, чтобы подкрепить свою ложь, — и выяснить, где она, чтобы можно было взять пробы и у нее. Нельзя это откладывать.

Сэм кивнул.

— Да, я знаю. Только она мне башку откусит.

— Может, и нет. Если бы у тебя был мой ребенок, я оставалась бы совершенно спокойной, когда ты позвонил. По крайней мере, пока я не получу его обратно. Питер проснулся?

— Да, — зевнул Сэм.

— Сейчас приготовлю для него бутылочку, а для нас — завтрак.

— Ладно, — ответил Сэм. Он принес Питера из спальни и растянулся рядом с ним на диване с пультом телевизора в руке.

Корал слушала утренние новости, пока готовила, и удивлялась, почему больше ничего не говорят о том, что ребенок Мэгги является клоном Христа. Журналистам стало скучно, так как в этой истории не происходило ничего нового, и они занялись другими новостями. С точки зрения Луиса это хорошо. Его преосвященство кардинал Салати должен был уже прилететь и ждать в пентхаусе Луиса. Эта история сделала свое дело. Корал не могла поехать туда на встречу с Салати, но это уже не имело значения. Жребий брошен, больше ничего сделать нельзя.

— Хочешь яичницу с беконом? — крикнула она.

— Да, спасибо. Болтунью.

Она услышала, что Питер забеспокоился, взяла бутылочку из кастрюльки с теплой водой и проверила температуру, капнув себе на руку. Потом отнесла ее Сэму. И он начал кормить новорожденного. Это было странное зрелище: Зевс нежно кормит ребенка вместо того, чтобы проглотить его живьем. Из всех знакомых мужчин Сэм был последним, которого, по ее мнению, отцовство могло бы превратить в хорошего семьянина. Даже Франсиско был более естественным отцовским материалом, чем грубый и неразборчивый дамский угодник Даффи.

— Как тебе нравится быть отцом?

Сэм поднял глаза.

— Не знаю. Странное ощущение, словно только это и имеет значение.

Корал заморгала.

— Когда ты собираешься звонить Мэгги?

— После завтрака.

Она вернулась к поджариванию бекона, глубоко вздыхая и прогоняя от себя любые мысли, которые могли бы помешать ей получить пять миллионов долларов. Если бы она могла рассчитывать на Сэма так же, как мог рассчитывать на него Питер, возможно, все было бы иначе, но это не так. Она могла затрахать Сэма до умопомрачения, танцевать адажио Розы весь день, но ей никогда не увидеть это сентиментальное, полное обожания выражение, которое появлялось на лице, когда он кормил сына.

Когда Корал принесла завтрак, Сэм поднял Питера, чтобы тот срыгнул.

— Плохо, что у нас нет такого маленького стульчика, в котором он мог бы сидеть, — сказал Сэм. Он положил Питера на полотенце на диване и обложил со всех сторон подушками.