Джим Томпсон - Сейчас и на земле. Преступление. Побег

Конечно, он торопился. Он, несомненно, полагал, что она следует за ним по пятам, даже если он следует по пятам за вором. Но, предположим, она ошибалась. Предположим, что погоня привела их обратно на вокзал.

Она не узнает, что его нет в поезде, пока не посмотрит, а к этому времени...

Она содрогнулась от этой мысли. Она — в поезд, а Док здесь — они двое разлучены во враждебном и зорко следящем за ними мире. Он бы не осмелился наводить справки, искать ее, даже дожидаться на вокзале ее возвращения. Если уж на то пошло, у него не могло даже быть уверенности, что она не сбежала от него. После прошлой ночи, этих пьяных, исполненных ненависти россказней Бейнона...

А может быть, Док сбежал от нее? Может быть, он вернул свои деньги и бросил ее? Он имеет на нее зуб, подумала она; или, если точнее, он подозревает... Она нуждалась в нем, но он в ней не нуждался. А когда Док больше не нуждается в человеке...

Кондуктор внимательно посмотрел на нее. Потом, бросив последний взгляд на свои часы, он сунул их в карман и пошел через ворота.

— Мистер! — Кэрол поспешила к нему. — Здесь не проходили только что двое мужчин? Один — довольно высокий, постарше, другой — с...

— Двое мужчин? — Проводник был изумлен и несколько раздражен. — Мадам, да их тут прошло, наверное, с сотню. Я не могу...

— Но это было где-то с минуту назад! Тот, что шел первым, — с седыми волосами и маленькими усиками!

— Они торопились на поезд, идущий в Калифорнию?

— Я... Я не знаю. То есть, я хочу сказать, наверное, да, но...

— Ну так вот, если да, то они прошли здесь. Если нет — значит, нет. — Он нетерпеливо поигрывал створками ворот. — А как насчет вас? Вы будете садиться на поезд?

— Я не знаю! — Кэрол едва не плакала. — Я хочу сказать, что не знаю толком, должна я это сделать или нет. Вы не могли бы вспомнить...

— Нет. Не могу, — резко оборвал он ее. — Вроде бы они садились, но я не могу утверждать наверняка.

— Но это так важно! Если бы вы только...

— Мадам. — Он повысил голос. — Я сказал вам, что не уверен, видел ли я их или нет, и это все, что я могу вам сказать, и если вы садитесь на поезд, вы должны это сделать прямо сейчас. Он отправляется на две минуты позже...

— Но...

— Решайтесь, дама. Так как же все-таки?

Кэрол посмотрела на него беспомощно.

— Пожалуй, — сказала она. — Пожалуй, мне все-таки стоит — нет, не стоит...

— Да? — выпалил он. — Ну так как?

Нахмурившись, он подождал еще секунду-другую. Потом, поскольку она все еще оставалась в нерешительности, он захлопнул ворота и пошел по пандусу.

В амбаре царила приятная прохлада — было чисто, стоял душистый запах свежей соломы и нового сена. В глубине его, в стойле, довольно ржала лошадь с глубокой седловиной. Из отгороженной конуры, тоже в глубине, доносилось счастливое тявканье выводка щенков.

В передней части амбара располагались два закутка, маленькие комнатушки с полом, выходящие в конец прохода. Руди Торренто был в одном из них, он полулежал на койке, в то время как ветеринар трудился над ним. Напротив, в другой комнате, находилась жена доктора. Доктора звали Гарольд Клинтон, так что она, конечно, была миссис Клинтон. Фрэн, как назвал ее муж. Когда же обращался к ней ласково, то «милочка», «лапочка» или «ягненочек». Но Руди, когда он смотрел на нее, не приходило на ум ни одно из этих обращений.

Ему приходилось видеть эту детку и прежде — то есть ее многочисленных двойников. Он знал ее родню, дальнюю и близкую. Всех ее мамаш, сестер, тетушек, кузин и что там еще бывает. И он знал, что имя ее Тварь с большой буквы "Т". Он нисколько не удивился, застав ее в таком антураже. Нет, не удивился, после того как она попадалась ему в качестве свояченицы надзирателя, помощника казначея окружного банка и инспектора по условно-досрочным освобожденным. Такие детки попадаются сплошь и рядом. Она изначально была Детка — ни богу свечка, ни черту кочерга. Но она никогда не изменится ни на йоту. В ней текла кровь добротной Твари, и подходящий человек при желании может это всегда выявить.

Усевшись на высокую табуретку, скрестив свои голые молочно-белые ноги и чинно обхватив подбородок ладонью, она с влажными губами наблюдала, как ее муж заканчивает свою работу. На ней была дорогого вида клетчатая юбка, которую не мешало бы выстирать и погладить, и плотно обтягивающий белый свитер, похоже кашемировый. Туфли ее поистерлись, каблуки-шпильки на них слегка сбились. Но ее волосы цвета спелой кукурузы были безупречно уложены и ногти поблескивали ярко-красным лаком.